Серафим достал йод, крем, для заживления ран, смазал рану:

– Следующий раз, когда придешь с двумя новыми ссадинами, хоть эта заживет.

Он обнял ее, она сдвинула ногу в сторону, чтобы до ноги мужчина не дотрагивался.

– Сюзанна, я готов жениться на тебе! – воскликнул Серафим и потонул в недрах ее души.

– 'Если б я была царицей', – сказала Сюзанна, лежа на плече у мужчины.

– Зачем тебе это нужно? – спросил он, обнимая ее.

– Я бы наложила запрет на любое строительство в центре города! Изменение структуры земли в центре города за пределами здравого смысла. Жажда наживы женщинам, когда они зарабатывают от столкновения с мужчинами, земле—матушке, когда ее долбят сваями, здоровья не приносят. Изрытые, многократно застроенные земли просят отдыха. Снесли гостиницу, а взамен скверик посадить и все.

– Значит, я порчу твое здоровье? Земля в центре города меня не волнует, а за экономический ущерб тебя и дня царицей не продержат.

– Жаль, землю жалко, – пропела она и поцеловала его в щечку.

– Птичек лучше пожалей. Их совсем извели, – нервно изрек Серафим и крепко сжал в своих объятиях не царицу, а – женщину.

– Знаешь, почему две башни протаранили самолеты? – спросила Сюзанна провокационно у мужчины, поднимаясь с постели, свесив ноги с одной ее стороны.

– Террористический акт – ответил Серафим, свесив ноги с другой стороны постели.

– Акт он и есть акт.

– Ты, чего попугая изображаешь: акт, акт, акт.

– Две башни – это ноги.

– Чьи ноги, великана? – спросил мужчина, направляясь к двери комнаты.

– Не знаю. Если ты лежишь на пляже, перед тобой стоят ноги и мешают смотреть вдаль.

– Ты еще подумай. Стоэтажные башни, ноги, пляж, – проговорил он.

– Башни мешали смотреть вдаль, но кому? – протянула Сюзанна, наливая кипяток на щепотку растворимого кофе в чашке.

– А, что изображали два самолета, тараня башни? – спросил Серафим, наливая воду, в кружку.

– Две стрелы амура.

– Хочешь сказать, что кто—то мстил за поруганную любовь? Ведь сильно пострадали рестораны, а повар вылетел в окно.

– Мужская месть, – заметила Сюзанна и вышла из квартиры.

 Сюзанна подождала, пока Серафим закрыл входную дверь в квартиру, и подошел к ней. Почти одновременно открылись двери лифта. Женщина посмотрела на себя в зеркало на стене лифта, перевела глаза на лицо мужчины.

Серафим неожиданно спросил:

– Почему свая угодила в вагон метро?

– Потому что я позвонила тебе, что еду к тебе, забыл?

– Ты кого из себя возомнила?

– Себя и возомнила царицей.

– Ладно, проехали, ты ведь не была в том вагоне метро.

– Я долго делала прическу, это меня и спасло, я опоздала в тот вагон. Когда я подъехала к метро, вход был уже закрыт, поэтому взяла такси, а когда подъехала к следующей остановке метро, и эта станция метро закрылась, так и приехала к тебе на такси.

– Стоп, – сказал Серафим, открывая дверь подъезда передо мной, – почему из—за тебя вонзили сваю?

– Ты забыл, что я работаю в большой компании, что мой телефон на прослушивании, когда я сказала, что еду к тебе, шеф дал команду, ударить сваей по моей измене.

– Ладно, свая в метро местная, но две башни они за морем—океаном находились, с кем ты там говорила? – спросил Серафим, выходя на дорогу, покрытую асфальтом и редкими наплывами льда.

– С подругой говорила.

– Что?! Ты и там успела поговорить? Я в шутку спросил.

– Она была в том ресторане на шестидесятом этаже за сутки до катастрофы.

– Врешь или придумываешь?!

– Еще чего, ее перелет через океан есть в списках аэрофлоте.

Они остановились на дороге.

– Так, а какое отношение ты имеешь к птичкам? К петушкам и курочкам, которых уничтожают?

– Я еще про башни не договорила. Известная парочка встретилась в одной из башен, по принципу, народу много не заметят.