«Посетитель»^>57 – именно так определил статус Дэвида Лэмсона в тюрьме Сан-Хосе, штат Калифорния, шериф округа Санта-Клара Уильям Эмиг. Дэвида не арестовали, не предъявили обвинение, однако его удерживали под стражей, пока следователи пытались разобраться с уликами. Полицейские понимали: время на исходе. Адвокат Лэмсона громко жаловался репортерам, что его клиента задержали незаконно.

Тем временем, примерно в тридцати километрах от дома, Дэвид в коричневом твидовом костюме-тройке сидел в тюремной камере за обшарпанным деревянным столом и что-то писал. Склонившийся над листком бумаги возле масляной лампы, он больше напоминал ученого, чем преступника. На стенах с помощью клейкой ленты были развешаны фотографии Аллен и Бебе^>58. Камера Дэвида находилась на третьем этаже – других помещений рядом не было. Он взглянул на свое золотое обручальное кольцо. Размышляя о предстоящем судебном процессе, Дэвид мерил шагами крошечное пространство в полтора квадратных метра. Его взгляд часто останавливался на железной двери с мощным засовом. Стены из камня и стали отражали звуки в высоком здании тюрьмы невыносимым эхом. Лежа на койке в полном одиночестве, Дэвид вспоминал дочку, Бебе, которая теперь жила у его сестры Маргарет. Обе сестры и мать безоговорочно верили в невиновность Дэвида^>59.

Сидя за столом, Дэвид задумался о своем кратком жизнеописании: в 1925 году окончил Стэнфорд и сразу же устроился в университетское издание на перспективную должность, которая стала началом успешной карьеры. Через три года женился на Аллен Торп. Еще через год супруги приобрели домик в университетском городке. А на следующий год родилась Бебе. Дэвид готовил себе предсказуемую, но приятную жизнь, где нашлось бы место дружескому общению, семейному уюту и самореализации на работе. Однако, как и многие молодые супруги, Аллен и Дэвид столкнулись с некоторыми трудностями. И у него появились секреты.

Отныне его дом – тюремная камера в Сан-Хосе. Здесь Дэвиду предстояло ожидать суда. Обхватив пальцами железные прутья, он смотрел в окно. Порой он переводил взгляд на фотографию Аллен, с тоской вспоминая о том времени, когда она была жива. Дэвид почти ничего не чувствовал, даже горя. Он опасался за собственную жизнь. Защищать Лэмсона взялась команда талантливых профессионалов – самых опытных юристов штата. Его уверяли, что наняты лучшие специалисты, способные выявить уязвимые места в уликах, собранных следователями. Эти юристы вытащат его из тюрьмы. «Никому из нас и в голову не приходило, что дело может закончиться вовсе не освобождением»^>60, – вспоминал Дэвид.

В доме Лэмсонов темноволосая женщина лежала ничком в ванной комнате^>61. Колени упирались в бортик ванны, а лицо, прижатое щекой к полу, оказалось практически под резервуаром. Свисающий корпус опирался на раскинувшиеся по полу руки.

Двадцатого июня, через несколько недель после того, как Аллен Лэмсон нашли мертвой, Эдвард Оскар Генрих (для друзей Оскар), стоя в дверях ванной, разглядывал «модель» – жену своего помощника, которая скрепя сердце согласилась сыграть роль трупа для фотографий. Женщина медленно поднялась на ноги, готовясь принять следующую позу, пока Оскар поправлял небольшие круглые очки в тонкой металлической оправе. Это был его второй визит в дом Лэмсонов за неделю. Оскар сделал краткую запись и взглянул на красно-коричневые брызги на стене. «Дверь ниже стекла сильно забрызгана, – быстро черкнул он. – Капли на наличниках направлены на юг и вверх, что указывает на источник именно в этом месте»^>62.

Возле Оскара крутился молодой человек в щегольском темном костюме-тройке – криминалист из Пало-Альто Джордж А. Вебер. Чувствуя на себе пристальный взгляд Вебера, Оскар сделал еще снимок Джин Вебер – корпус и руки свисали из ванны, голова клонилась к полу, – дабы воссоздать положение тела умершей Аллен Лэмсон.