Было прекрасное солнечное утро, когда Джон вышел из самолета, взял в аэропорту машину на прокат и добрался до гостиницы. Он принял душ, сварил кофе и, раскрыв гладильную доску, привел в порядок помявшиеся в чемодане брюки и пиджак. Торопиться было некуда, в запасе оставался еще целый час, но он, поддавшись приступу беспричинного волнения, не смог усидеть в четырех стенах и приехал в дом престарелых "Дубовая роща" раньше времени. Дожидаясь приема главного врача, сидел в пустом холле и разглядывал картины, заражающие человека позитивными эмоциями: восходы солнца над лазурным морем, долины, залитые светом, горные вершины, реки и поля… Таких картин Джон вдоволь насмотрелся десять лет назад в хосписе, где от рака крови умирал отец.

Врач, женщина неопределенных лет, тоже выглядела позитивной и жизнерадостной. Она сказала, что Тереза, мать Джона, чувствует себя неплохо, болезнь Альцгеймера прогрессирует довольно медленно, и на начальной стадии поддается лечению. Дело осложняет диабет и некоторые другие хронические болезни, но в общем и целом ситуация неплохая. В прошлый раз она говорила то же самое, теми же словами. Джон задал насколько вопросов вышел в холл, лифтом поднялся на четвертый этаж.

Он прошел коридором, застеленным зеленым с золотыми прожилками ковром, постучался в дверь матери. Никто не отозвался, тогда он толкнул дверь и вошел без приглашения. Слышно, как в ванне работает фен. Джон прошел в комнату, поставил на стол горшок с цветами. Здесь ничто не напоминало о том, что находишься в доме престарелых больничного типа. Настоящая частная квартира, семейное гнездышко, уютное и чистое. Мебель, серванты, горка с фарфоровыми безделушками, диваны и телевизор, перевезли из дома матери. На обеденном столе семейный альбом, – мать любит разглядывать фотографии, но часто не может вспомнить, кто есть кто, путает внуков и детей, иногда себя не узнает.

Слева по коридору еще две комнаты, спальня и комната отдыха. Справа кухня, где никто никогда не готовил еду. Завтраки, обеды и ужины приносит горничная. Мать в длинном синем халате, разрисованным морскими звездами, вышла из ванной, на ходу поправляя еще влажные волосы. Она похудела, но выглядела неплохо, осмысленный взгляд и здоровый цвет лица. Застыла на минуту. И так стояла, прикрывая рот ладонью, словно вспоминала, кто пришел, а вспомнив, бросилась к сыну, повисла на плече.

– Томас, как рада… Я ждала тебя вчера до самой ночи. Почему ты не позвонил?

– Мама, я Джон.

– Прости, Джон. Господи, как урчит твой живот. Ты ничего не ел?

– Не беспокойся, я сыт.

На запястье пристегнут браслет, напоминающий электронные часы, если больной выскользнет из здания и уйдет, его будет легко найти по сигналу, который передает маячок. Мать прижималась к нему, гладила по спине. Здесь всегда одно и то же, она путает его со старшим братом, иногда с покойным мужем.

– Прости. Как ты вырос, Джон. Господи, неужели ты до сих пор растешь?

– Я так не думаю.

– Когда человек растет ему надо лучше питаться. Ты принес мне торт?

– Только цветы. Доктор не разрешает сладкое.

Они сели в кресла на балконе, сверху отличный вид: справа дубовая роща, слева искусственный пруд с водопадом и поле для гольфа.

– В детстве ты хорошо играл на гитаре, – сказала мать. – Скажи, сейчас ты упражняешься. Чтобы хорошо играть, все время надо заниматься. Десять часов в день.

– На гитаре играл не я, наш сосед. Такой рыжий мальчишка.

– Да, да… Чтобы чего-то добиться, ты должен заниматься каждый день. Когда у тебя концерт? Я должна присутствовать. Ты пригласишь меня?

Господи, что ответить? Он потер пальцами лоб.