Я выдохлась и опустившись на корточки, бессильно зарыдала.
Может, надо было валяться в ногах, умолять взять Кайру с собой и смягчить сердце этого сурового мужчины. Но я слишком сильно переживала за несчастную подругу, и нервы сдали. Я вам не камень. Вспомнила слова хозяина о наказании и съежилась, будто хотела превратиться в мышку и трусливо бежать.
А он сам стоял, покачиваясь с пятки на носок, будто раздумывал, что со мной сделать. Однако громы и молнии на мою голову не обрушил. Вместо этого заговорил. Медленно, как-то лениво. Словно в тысячный раз объясняя нерадивому ученику прописные истины.
– Почему ты считаешь, что где-то творится беззаконие? Разве несправедливо, что всякое отребье, совершившее преступление, попадает в неволю? И таким образом отрабатывает свои прегрешения! А порядочные люди живут в своих домах, занимаются делами. И у них все хорошо. Им ничто не угрожает.
Я много чего могла бы сказать, но силы меня покинули. Искры, только что летевшие из глаз от праведного гнева исчезли. И я из борца за свободу превратилась в маленькое беспомощное существо.
Меня хватило только на один вопрос.
– Ни я, ни Кайра, не совершили ничего плохого. Почему с нами так обошлись?!
Мне казалось, что этот аргумент заставит его задуматься, пошатнет уверенность в его иллюзиях. Но нет. Он окончательно припечатал меня.
– Вемунд сказал, что ты потеряла память, и ничего не помнишь, что с тобой было до того, как тебя поймали, как бродяжку. Где гарантия, что ты не совершила ничего ужасного? И откуда ты знаешь, что Кайра тебе рассказала правду о своем прошлом?! Разве обычная девушка может так сражаться? Поймали за какую-то провинность, извольте отвечать! Закон один для всех.
– Правильно! Закон один, и на всех его явно не хватает, – с горечью обозначила я принцип этого мира.
И окончательно сникла. То, что Кайра взяла меня под свою защиту, еще не значит, что она никому другому не причинила вреда. Ведь он прав. Кайра мне не рассказывала ничего о себе. Я не лезла в душу, потому что понимала – эти разговоры причиняют ей боль. А вдруг все не так?! А как? Не знаю. Но сдаваться никак нельзя. И я выдвинула последний аргумент.
– Значит, все равно, этот мир жесток и несправедлив, если в нем не признают презумпцию невиновности!
Аранд опешил.
– Что не признают?! – изумленно переспросил он.
– Во-о-т! Вы даже и понятия такого не имеете в своей судебной практике! – этот факт немного взбодрил меня, и появилась надежда на то, что с ним можно договорится, раз он не оборвал диалог.
Похоже я его, действительно, озадачила. И надо признать, что он вел себя достойно. Не побоялся, что уронит свой авторитет, если покажет, что чего-то не знает.
А у меня в голове опять помутнело, будто прошлое пыталось достучаться до моего сознания. Сделав несколько судорожных вдохов, я почувствовала облегчение.
– Презумпция невиновности – это один из основополагающих принципов судебного производства. Человек не считается виновным, пока его вина не доказана. Значит, я не считаю, что Кайра могла совершить что-то плохое, пока не получу неопровержимые доказательства.
Аранд качнул головой.
– Откуда ты, Амелия? Наши девушки с трудом читают, и то женские журналы. А ты рассуждаешь, как опытный, образованный правовик.
Но у людей девушки не учатся в академиях!
«У людей» так сильно резануло ухо, что я не успела подумать, как язык уже опередил меня.
– Если вы говорите –«у людей», тогда вы кто?
Аранд хотел что-то сказать, но закашлялся и с изумлением уставился на меня. Так, будто на моей голове внезапно появились ветвистые рога, а на них, для усиления красоты, росли яблоки или цветы. А у меня перехватило дух. Теперь я уже смотрела на него, как на зомби или вурдалака, боясь пошевелиться. Глаза моего собеседника стали совершенно желтыми. И мой мозг прострелила острой болью страшная догадка. Я не расспрашивала Кайру о том, как здесь все устроено, чтоб не дать ей лишний повод подумать, что я сумасшедшая. Она просто упоминала, что на возвышенности территория драконов. И я такая: «Ок! Драконы, так драконы! Эка невидаль!» Подумала, что она мне просто местную легенду озвучила и не придала значения.