– Выключил немедленно! – Приказала разгневанная женщина.

Вместо этого Ник взял телефон и ответил на звонок:

– Да, ага, – лениво говорил он невидимому собеседнику, – уже иду.

И затем, ничего не сказав, парень просто вышел из аудитории. Вещи оставил на месте. Елена Юрьевна даже потеряла дар речи от такого хамства и лишь провожала его ошеломленным взглядом. Она точно не привыкла, чтобы ее пары проходили так. Обычно никто не хотел рисковать своей головой и слушался Елену Юрьевну беспрекословно.

– Он на всех парах так себя ведет? – Спросила преподавательница. От злости и удивления ее голос стал высоким. – Это нормально вообще?!

Никто не осмеливался ответить, лишь пара человек с первых парт пожали плечами.

– И откуда он к вам такой явился?

– Из Вышки, – Тихо ответил Игорь.

Преподавательница недовольно поджала губы, кинула еще пару недовольных фраз, покачала головой и все же вернулась к теме занятия.

Возвращение Ника заставило всех до единого повернуть головы в его сторону и начать бурно перешептываться. В руках он с невозмутимым видом нес шесть коробок из-под пиццы, которые водрузил себе на парту, уселся на стул, открыл коробку, жестом предложил кусочек Марине, а когда та, недоуменно глядя на соседа, покачала головой в знак отказа, сам от него откусил.

Прерванная на полуслове Дракониха покраснела от негодования.

– Не обращайте на меня внимания, продолжайте, – сказал Ник.

Елена Юрьевна резким движением захлопнула свою методичку, и буря, успокоившаяся на несколько минут, снова забушевала:

– Ты с какой целью сюда пришел? – Голос ее становился громче с каждым словом, – Ты здесь будешь мне представления устраивать?! Цирк в другой стороне находится!

Яров даже не пытался ничего ответить, просто сидел со сложенными на груди руками и наблюдал за нарастающим гневом Елены Юрьевны.

– Я с тобой разговариваю! Думаешь мне без тебя идиотов не хватает?! Я никого не заставляю здесь находиться. Бери монатки и иди гуляй, только даже не заикайся мне потом о зачете! – Уже вовсю кричала она.

– А вы знали, что крик в качестве воспитательной методики крайне неэффективен? – Безразлично поинтересовался Яров.

– Характер будешь в другом месте показывать! Имя, Фамилия!

– Воробьев. Антон.

Дракониха стала записывать придуманное парнем только что имя, когда он прервал ее:

– Ой, извините. Точнее, Голубев. Постоянно путаю, сами понимаете, есть определенная схожесть.

Сейчас я не была уверена, что пар из ушей может повалить только у мультяшных персонажей, потому что бедная Дракониха была к этому крайне близка.

– Как у него фамилия?! – обратилась она уже к нам.

Все молчали. Ник ухмылялся, прекрасно понимая, что никто пока не успел узнать его фамилию. Да даже если и успел, вряд ли бы кто-то осмелился выдавать его. Точнее, его фамилию не знал никто, кроме меня. Эта мысль почему-то зажгла во мне искорку азарта. Интересно посмотреть на его лицо, когда хоть что-то пойдет не по его.

– Никита Яров, – весь поток повернулся в мою сторону, – его зовут Никита Яров.

Елена Юрьевна записала его имя в список, пообещала Нику множество проблем и встречу с деканом и, кажется, даже чуть успокоилась, вернув себе хоть какую-то власть. Зато обернувшись в сторону Ярова, в его глазах, прикованных ко мне, я увидела надвигающийся ураган. Ураган, обещавший холодный ливень, оглушающий гром и молнии, сжигающие всех, кто не успел спрятаться.

– Знаешь, староста, ты становишься слишком надоедливой, – сказал он так тихо, чтобы слышала только я, – придется с этим что-то сделать.

До конца пары он больше не сказал ни слова. Еще одно затишье перед еще одной бурей