А как мне было «забавно» …

– Ну, если что, я болею за тебя, – продолжила смеяться девушка и, выходя из лифта, в подбадривающем жесте подняла в воздух сжатый кулак.

На этом вопросы ко мне не закончились. Перед парой к нашей парте подошел Игорь, как всегда с беспорядком на голове, и неуверенно присел на ближайший свободный стул.

– Привет, – слабым голосом поздоровался парень, не решаясь даже поднять на меня взгляд.

– Привет, Игорь, – спокойно ответила я.

– Привет! – Влезла Катя, едва сдерживая смех, за что заслужила от меня пинок под партой.

Не знаю, что ее веселило больше: его бесконечные попытки завоевать меня или же моя реакция на ухаживания горе-романтика.

– Вчера так неожиданно… В смысле, ты ушла… Ты ведь редко пары пропускаешь, – пытался выразить мысль он.

– Ну да, и что?

Говорила я очень сухо, что, может, и было ужасно некрасиво и невежливо с моей стороны, но на мой взгляд, каждый человек должен иметь право выбора относительно того, с кем ему общаться. И ладно бы, дело было только в общении, но ведь Игорю явно было нужно не только оно. Что нужно мне, его не особо заботило – ему казалось, он знает это лучше меня самой.

– А Катя сказала, что ты в деканате была… – продолжал он.

Я выжидающе смотрела на него, пока он ходил вокруг да около. Очевидно, он никак не мог понять, какие отношения связывают меня и Ярова и связывают ли вообще. Кстати, о Ярове…

Вальяжной, неспешной походкой тот как раз заходил в аудиторию. В мусорное ведерко у входа полетел только что затушенный бычок. Скользящим взглядом он без интереса обвел присутствующих. Игорь неотрывно смотрел на парня, затем снова взглянул на меня, затем снова – на Ника.

– Так ты была в деканате или нет? – Как-то громко, резко и слишком нервно выпалил Игорь.

– Предположим, была. Какая разница?

Какое-то время Игорь молчал, затем с презрением стрельнул глазами на нас с Катей.

– Зачем вы врете?! – Вдруг взорвался он. В его голосе раздражение мешалась с безнадегой. – Ни в каком деканате ты не была! Зачем это говорить? Думаете, я слепой?!

На этом моменте я поняла, что плотно сжимаю зубы от возникшей в ходе разговора злости. Он что, хочет, чтобы я отчитывалась перед ним? А если бы меня всю пару тошнило в туалете, я тоже должна была сообщить ему? Даже если предположить, что мы с Ником занимались, как вчера выразилась Катя, «чем-то не тем», его это не касается никаким боком. В ответ я могла бы просто прогнать Игоря или начать с ним ругаться, но в голову пришла идея получше.

– Хорошо, я не была в деканате, – елейным голоском заговорила я и придвинулась ближе к Игорю, – вчера на последней паре я была с Никитой.

Не то чтобы это была откровенная ложь. Я специально назвала его именем, которым не называл никто. Пожалуй, только преподаватели. Когда же сам Ник проходил мимо нашей с Катей парты, я посмотрела прямо в его пронзительные холодные глаза, дерзко улыбнулась и подмигнула. Этим «выстрелом» удалось убить сразу двух зайцев. Во-первых, поверив, что его худшие опасения подтвердились, Игорь покраснел, как брошенный в кипящую воду рак, шумно задышал, рывком встал, чуть не опрокинув стул, и наконец зашагал к своему месту. Во-вторых, хотя я этого и не планировала, так без единого слова сказала Ярову: «Делай, что хочешь. Я тебя не боюсь». В ответ он лишь слегка приподнял брови, будто спрашивая: «Серьезно?», и уселся прямо позади меня.

На протяжении всего дня его взгляд прожигал мне спину. Еще подозрительнее было его непривычное спокойствие: ни одного пререкания, ни одной попытки завести спор с кем-то из преподавателей или сорвать занятие, лишь постоянное черкание карандаша о бумагу, слышимое только тем, кто сидит рядом. Да что он там вообще делает?