– И что мне теперь? Топиться? Вешаться? Почему всё так вдруг? За что?

Пока нервы давали себе разрядку, слух всё напряжённее вслушивался в глубину огромного бетонного чрева, и страх стал снова усиливаться. Кто-то выключил во всём подъезде освещение. Анна всем существом ощутила навалившуюся со всех сторон темноту.

Неожиданно она поняла: Он – тот! Здесь! Он стоит почти за спиной и достаточно ей лишь повернуться, чтобы опять увидеть так близко эти глаза: ледяные, умные, проницательные. Глаза привыкшие молниеносно оценивать обстановку и сразу же принимать верное решение. Знающие точную цену всему – глаза ультрасовременного молодого человека; преуспевшего в делах и твёрдо знающего чего он хочет. Он умеет заставить жизнь и общество дать ему нужное. Кроме того – он знает код от входной двери, которого не знает Сергей. Сергей вообще не знает, в каком она подъезде. А незнакомец хорошо знает: зачем она сюда пришла, и даже знает теперь от кого и от чего Анна пытается убежать.

Слёзы мгновенно высохли. Девушке показалось, что она слышит вкрадчивые шаги.

Анна резко обернулась. Никого. Темнота и тишина. Тем не менее, с улицы через подъездное окно проникало достаточно много света. Её глаза постепенно освоились. Она настороженно посмотрела сначала наверх: на четвёртый, потом – вниз – на третий. Никого. Однако, увиденное как там, так и на другом этаже не добавило ей ни микрона оптимизма. Анна вспомнила: в детстве – в исчезнувшей уже стране – она играла в прятки с соседскими детьми. Тогда они все переехали в недавно отстроенный дом, казавшийся огромным и необычным, среди остатков частного сектора. И тогда детвора часто выключала везде свет и носилась с этажа на этаж, разбивая коленки о бетонные углы. Только тогда в груди не возникало такого отчаянного страха: где-то рядом работало радио или редкий ещё телевизор, где-то хныкали новорожденные, мяукали по углам домашние кошки, – весь дом был наполнен такими естественными и живыми звуками; что страху просто не находилось места в радостной детской груди. Сейчас же и на третьем, и на четвёртом, и на пятом, и на всех прочих этажах, – на лестничную площадку выходили по две на вид совершенно одинаковые двери: звуконепроницаемые и пуленепробиваемые. Отличие только в номере квартиры. Многие соседние квартиры были повыкуплены, и жильцы, сделавшись маленькими помещиками, прочно отгородили свои владения. Некоторые вообще захватили себе пространство на разных уровнях, обзавелись внутренними переходами. Девушке сделалось жутко от таких мыслей: если её вдруг станут убивать – медленно резать на половинки, никто не выйдет на крик…

Внизу щёлкнула парадная дверь. Анна вздрогнула и зажмурилась. Но, очевидно, вошёл кто-то из жильцов. Мужчина круто выругался, оступившись в темноте, и щёлкнул зажигалкой; через полминуты – подъездным выключателем. Заработал лифт. Затем, где-то на самом верху подъезда послышалось щёлканье дверных замков… но вскоре мужчина вышел снова, негромко кашлянул и переговорил с кем-то по мобильнику, потом наверху появилась собака. Было хорошо слышно, как она принюхивается к запахам подъезда. Вдруг она зарычала – почуяла чужих! Однако лифт открылся и мужчина поехал вниз на прогулку.

Минуты через три – четыре Анна всё же заставила себя встряхнуться и снова поднялась к двери Лидии, и теперь уже постучалась в дверь. Потом, вспомнив про домофон, позвонила в квартиру. Ответа всё равно не последовало. Тут Анна чётко уловила: главное зло, подстерегавшее её сегодня весь вечер, притаилось именно за дверью подруги. «Может не входить? Но… довольно суеверных страхов!» – Анна потянула за ручку двери, и – отпрянула назад. Она смотрела на другую Анну!