Скудно и не информативно, а мне жизненно необходимо хорошо разбираться в ценах, научиться торговаться.

Спустя пару часов мы попрощались с Беллой и вышли из её дома. Мы шли молча, огибая людей и торопясь скорее закончить все дела. Нам предстояло закупиться провиантом, потому что больше негде будет купить еды, а ночевать и вовсе придётся в телеге. В город, по словам Васила, мы въедем лишь под конец завтрашнего дня.

Несмотря на то, что мы вышли довольно рано, а рынок только начал просыпаться, было довольно много людей.

— В Малинках так много жителей? — удивлённо спросила, рассматривая импровизированные столы, на которые торговцы выкладывали товары.

— Сама деревня раза в три больше моей, но здесь же не только жители, но и те, кто заезжает по пути, чтобы обновить запасы. В любую сторону отсюда до ближайшего поселения, где можно остановиться, пара дней езды.

— На чём и зарабатывают местные, — усмехнулась я. — Удобно и доходно.

— Твоя правда, — согласился Васил. — Только вот торгуют в основном походными принадлежностями, едой, кое-какой одеждой, а вот за мебелью или оружием едут в Лирх или дальше. Чем ближе к столице, тем дешевле можно купить хорошую вещь.

— А почему так? — удивилась я. — Ведь в крупном городе всегда золота больше, а значит, и возможность расплатиться за товары выше.

— Потому что конкуренция, — пожал плечами Васил. — Между тем, услуги и жильё стоят в Даларосе дороже. Как бы тебе объяснить на примере? Ну вот смотри, вчера видел вывеску о продаже дома. За десять золотых можно купить неплохой дом в центре деревни. За такую же стоимость ты купишь в столице маленькую каморку с видом на городскую стену. Или, например, одежда. Можно купить готовый костюм для верховой езды примерно за пару серебряных, но вот пошить такой на заказ будет стоить уже один золотой.

— Неплохо, — усмехнулась я, прикинув в уме, сколько серебряных придётся отвалить за костюм. Здесь один золотой был равен десяти серебряным монетам, соответственно, десять медяшек означали один серебряный.

Я не лезла, пока Васил покупал всё, что нам понадобится в дороге. Торговцы косились на меня, но Василу ничего не говорили, смиренно продавая товар, правда, некоторые отказывались торговаться.
Я поняла, что моё положение слишком шаткое, жить мне будет сложно. Да, на те монеты, что есть у меня, я вполне могу купить небольшое жильё, но всё равно придётся устраиваться на работу, на что-то жить.
Итан… Как работать с младенцем? И так с устройством могут возникнуть проблемы, а с ребёнком и подавно. Кому нужна та же уборщица, которая будет каждые два часа бегать кормить младенца?

— Васил, скажите, а как люди узнают, что я не замужем? — решилась я.

— Ты не знаешь? — удивился мужчина. — Обычно это знают даже малыши. С детства видя разницу. Но если ты не знаешь, почему бы и не объяснить? Смотри на женщину в синем платье – на область шеи и немного на горле.

Я растерянно посмотрела на неё, потом на торговку. Ничего… Абсолютно чистая кожа.

— Не вижу, — растерянно пробормотала я. — Ничего не вижу.

Васил окинул меня странным взглядом, молча кивнул и двинулся дальше.

— Вы мне ответите, почему я не вижу? — продолжила допытываться. — Ладно, допустим, я какая-то бракованная, но разве нельзя никак нарисовать метку или, наоборот, стереть? Какой-то выход должен быть.

— Вот доберёмся до Лирха, там и будешь искать выходы, — грубовато отозвался мужчина, направляясь к конюшне. — Жди здесь.

Я растерянно осталась стоять у входа в конюшню, не понимая, что произошло. Резкая смена настроения Васила встревожила. Может… Может, я какая-то проклятая, поэтому не вижу эти самые знаки? Но там ведь и правда ничего нет!