– Вот, – вытащив из внутреннего кармана пиджака гифографию ракушки, барон протянул ее девушке, – чтобы вы абсолютно точно знали, что искать.

– Конечно, – быстро ответила Окуни и, сложив гифографию несколько раз, спрятала в лиф платья.

Беспрестанное повторение известной каждому фразы – «клиент всегда прав» – не помогало. У Окуни было четкое ощущение, что она не просто по доброй воле едет к бывшему жениху… А бывшему ли?.. Но ее еще и за дуру держат! Неприятное чувство. Гифографию хотелось выкинуть в окно. На память девушка никогда не жаловалась: форму и завитушки этой несчастной ракушки она запомнила еще в первое посещение барона.

Карета остановилась. Сердце Окуни затрепыхалось в груди, словно зайчик, попавший в капкан. Нет, даже хуже: как русалка, попавшая в сети рыбаков. Хоть девушка ни разу не видела живых полудев-полурыб, но в этом мире, в отличие от ее родного, они существовали. Только разумными не были.

Прогнать волнение оказалось очень сложно, да и единственный вопрос, заполнивший все мысли, не давал сосредоточиться даже на подъеме по лестнице. Барон, схвативший Окуни под локоть, чуть ли не волок ее по ступенькам, что-то шепча. Звуки отказывались складываться в буквы, а те – в слова и предложения.

Если господин Сильвер был так близко к столице, то почему не попытался отыскать Окуни? Возможно, ее страхи напрасны? Именно мадам Голд давила на него? Свадьба с молодой девушкой ему ни к чему?

Если у этих вопросов окажутся положительные ответы, то огромный груз упадет с плеч Окуни. Ах, как бы этого хотелось!

Девушка почувствовала, что ее кто-то трясет, и пришла в себя.

– Госпожа Эмма, вы в порядке?! – кричал напуганный барон. Его лицо побледнело, а руки дрожали.

– Д-да, – прошептала она. – Просто слишком сильно погрузилась в мысли.

– Попридержите их до дома, – недовольно буркнул Барма. – Вы обещали мне идеальное дело.

– Да.

– Придите в себя, и мы войдем в бальный зал.

Барон показал слуге приглашение и, дождавшись одобряющего кивка, потянул Окуни внутрь. Они оказались в огромном, отделанном золотом и хрусталем холле, где уже находилось достаточно людей, рассредоточившихся небольшими группкам по два-четыре человека. Множество тихих голосов складывались в непонятный гомон, иногда рассеиваемый вспышками смеха.

Высший свет. Сливки аристократии. Окуни хотелось рассмеяться им в лицо. На самом деле лишь маленький процент этого напыщенного общества представлял из себя хоть что-то. И этот процент был на стороне наследного принца. Девушка никогда не встречалась с ним лично, но по слухам, невольно проскальзывающим на чаепитиях мадам Голд, многие его ненавидели. Но вот за что? Ответа она не знала. Да и не пыталась узнать. Кто она, а кто принц! Жить в мечтах будет только дура.

Барон помог Окуни снять пончо и, отдав верхнюю одежду подошедшему слуге, повел в зал. Людей здесь оказалось намного больше. Хрустальные люстры соревновались в блеске с драгоценностями дам, а пышные платья на радость своим хозяйкам так и норовили попасть под ноги какому-нибудь неженатому лорду. Ведь это прекрасный повод для знакомства!

Барма, увидев знакомых, тут же бросил Окуни и ринулся к ним. Девушку это не оскорбило, все-таки отношения у них деловые, а представить ее без вреда для репутации барона можно только как любовницу. Как ни крути, но это никак не нравилось им обоим.

Окуни подошла к окну и, прислонившись к шторе, выглянула наружу. Ночной сад освещали редкие фонари. На одной из скамеечек, закутавшись в теплый плед, с исходящей паром чашкой чая в руке, удобно примостился молодой человек, читавший толстую книгу. Разглядеть его лицо было сложно, и девушка, хмыкнув под нос, вернулась к гостям. Ей нет дела до отлынивающих слуг, пусть хозяева с ними разбираются.