Горящие во мраке жёлтые глазища зверя, клацанье его острых зубов и скрежет когтей преследовали, куда бы она не повернула и в каком углу бы не спряталась. Ещё мгновение и когти вопьются в её беззащитное измученное тело, а клыки сожмутся на горле. Брызнет в стороны алая кровь с её последним вздохом.

Но потом она со стоном выбиралась из омута липкого кошмара и помимо потолка и плавающих в воздухе огней она видела бордовые с висюльками края… балдахина? Кости нещадно ломило и выкручивало суставы, мышцы ныли, а полученные ссадины и ушибы неприятно досаждали болью.

Аминель не могла нормально сделать вдох, воздух застревал где-то на пол пути к лёгким, и из распухшего горла вылетал сиплый хрип. Ей было очень плохо. Бросало то в жар, то в холод. Она металась на мягкой постели, влажная простынь и тёплое одеяло, которым она укрыта, насквозь пропитались её потом. Лицо, кожу рук и ног жгло от царапин.

– Бедняжка. Всё мучается от лихорадки и бредит.

– Второй день уже как не приходит в себя. А хозяин не торопится помочь, словно забыл о существовании нашей гостьи…

Мерещились чьи-то голоса. Аминель вертела головой в стороны, но в полумраке никого не могла разглядеть. Она не понимала жива ли или умерла. Но разве после смерти бывает так плохо? Виски прострелили новой порцией боли, она застонала, отключившись снова.

В следующий раз она разлепила свинцовые веки, когда в комнату из окна проникал неяркий свет. На улице солнце затмевали серые облака и туман.

Туман. Мысли зацепились за это слово, перестав хаотично разбегаться.

В глазах больше не резало, и теперь Аминель могла подробнее рассмотреть помещение, в котором очутилась. Она увидела тяжёлую темно-синюю портьеру у окна, подвязанною коричневой верёвочкой. Рядом бронзовый канделябр с затушенными свечами, в воздухе ещё витал их угасающий аромат. А ещё ужасно хотелось чихнуть от пыли.

Комната была спальней. Нашёлся здесь и массивный камин, в его жерле трещали и шипели горящие поленья. Шкаф из некогда белого дерева с серебряными ручками и тиснением, изящный столик с зеркалом и пуф были покрыты сероватой вуалью из пыли. А сама Аминель лежала на огромной кровати под балдахином. Сразу становилось понятно, что это не жилое помещение, а камин растопили специально для неё. Хорошо, что хоть на постельном белье пыли не было. Кого же нужно благодарить?

– Смотрите! – раздался тихий шёпот непонятно откуда. – По-моему она пришла наконец в себя.

– Всё-таки не зря ты вчера осмелилась перечить хозяину, и он влил-таки ей живительную воду.

– Если бы он пришёл сразу, гостья так не болела! – возмущалась некая дама.

– Ты же знаешь какой он иногда упёртый, как… –второй говоривший запнулся на ругательстве, не решившись привести сравнение, – сами поняли кто.

Аминель с интересом бы продолжила слушать их шушуканья, но разобраться что здесь происходит хотелось сильней. По всему выходило, что она всё же добралась до замка дракона. Он её не съел. И не добил.

– Надосообщить, что гостья проснулась, – меж тем невидимые обитатели замка дальше вели беседу. Больше выдержать неизвестности Аминель не могла, поэтому произнесла:

– Кто здесь?

– Ой! Она что же слышит нас?!

– Слышу прекрасно. Может, вы уже покажитесь?

Говорить давалось с трудом, в горле драло и першило после лихорадки. Но голоса испуганно затихли. Аминель цыкнула от досады и закусила губу, надо было молчать и слушать, может что ещё интересного и полезного бы сказали. Душу раздирало любопытство кто же мог быть. Слуги дракона? Но зачем они ему, если он периодически уходит в спячку?

Где-то недалеко что-то громко бухнуло, будто на крышу или башню приземлилось нечто громадное. Дракон?