Мы так и не сняли её бюстгальтер. Но теперь это было неважно. Мысли о сексе на протяжении второй половины дня так возбудили девушку, что никакие другие ласки даже не понадобились. Но Рита любила, когда я целую её грудь, даже больше, чем шею. Кажется, она любила вообще всё, что я с ней делал. И мне это тоже нравилось.
Подобрав с пола свои брюки, я начал не спеша одеваться. Рита лениво слезла со стола, схватила кружевные трусики и, глядя на меня, медленно наклонилась, по очереди просунула в них обе стопы и ловко натянула на бёдра. Она выдернула большие пальцы из-под резинки трусов, и полоска ткани издала едва слышный шлепок по влажной от пота коже.
Рита подошла ближе к открытому окну, через которое с улицы задували порывы ветра. Они приносили с собой мелкие капли дождя, блестящими точками ложащиеся на белый подоконник. А я любовался фигурой моей девушки: в меру широкими бёдрами, сочной округлой попкой, изящной талией и узкими, хрупкими плечами.
Подняв руки, Маргарита вынула из пучка на голове тонкие палочки, распустила волосы, и они широкими волнами легли на её плечи.
– Скажи, я тебе нравлюсь? – вдруг спросила она.
– Очень нравишься, – сказал я и подумал о причине такого вопроса.
– Говори мне это почаще.
Глядя на меня, Рита втянула нижнюю губу и сжала её зубами.
– А это точно неопасно? – сделав долгую паузу, шутливо спросил я.
– Нет, конечно! Глупый… – усмехнувшись, ответила Ритка.
Что именно она имела в виду, я не понял. То, что происходило между нами, вряд ли можно было назвать любовью. Мы не ходили на свидания и вообще почти не проводили время вместе, не считая работы. Но Рита мне нравилась. Однако переводить отношения на другой уровень я совсем не спешил, как, впрочем, и она.
Я подошёл ближе к окну, застёгивая последние пуговицы на рубахе. Гроза, похоже, закончилась, но дождь вовсе не думал прекращаться. Всё ещё лил как из ведра. А небо всё так же застилали тёмно-синие тучи. Это надолго.
– Тебя не продует? – спросил я, кивнув на приоткрытое окно.
Улыбаясь, девушка лишь отрицательно помотала головой.
Остатки дневного света, пробивающиеся сквозь плотные тучи, бликами играли на её щеке. Природа наградила Риту крупными чертами, но аккуратным овалом лица и узким, немного заострённым подбородком. Очаровательные складки по бокам рта, становящиеся тем отчётливее, чем шире улыбается Ритка, сейчас были особенно заметны из-за игры теней. Вздёрнутый кончик носа и широкие ноздри. Широкие брови, плавно изгибающиеся над холодными серо-голубыми глазами. В слегка оттопыренных ушах висят золотые серёжки в виде соединённых между собой вытянутых капель, которые мелко покачиваются при каждом движении головы.
За стеклом переговорной зажёгся свет, и послышался шум.
– Чёрт! Уборщица! – испуганно произнесла Маргарита, а потом звонко рассмеялась, прикрывая ладошкой рот. – Как вовремя.
Она вернулась к столу, накинула блузку, затем натянула и юбку. Быстро застегнув на ходу все кнопки, кроме самой верхней, заправила белую ткань. А потом тихонько повернула вертушку замка и приоткрыла дверь. Осторожно выглянула в щель. Убедилась, что в коридоре никого нет, и обернулась, подарив мне улыбку. Мотнула головой и мышью выскользнула из комнаты.
Я плотно закрыл окно и уверенной походкой вышел следом за обаятельной коллегой.
– До завтра, Рит! – попрощался я с уже накинувшей на плечо дамскую сумочку девушкой.
– До завтра… – ответила она и, немного постояв, спросила: – Может, переночуешь у меня?
– Нет, Рит, извини. Точно не сегодня.
Я обнял девушку, поцеловал в шею и легонько коснулся её губ.
– Достаточно, – притворно оттолкнула она меня. – А то я опять заведусь. Пока!