– Тварь… – шепнул Лютер.

Вместе с Джейсоном они наблюдали, как индикатор приёма сигнала на дисплее сменился иконкой телефонной трубки. Не было слышно ничего – ни гудков, ни щелчков – просто радиошум. Они одновременно подались вперёд, поднося уши к динамику. Вдруг на том конце ответили.

– Трейд? Вот уж неожиданность! Мы думали, они всё пронюхали и расправились с тобой, как ты выбрался? Трейд? – скрежетал голос неопределённого пола в трубке. Мальчики переглянулись. Джейсон так побледнел, что на его лице невозможно было отыскать губы. Этот искажённый голос явно напомнил ему что-то страшное, но он тотчас же взял себя в руки.

– Скремблер? – спросил Лютер одними губами. Джейсон пожевал щёку, кивнул.

– Встроенный, – шепнул он.

– Алло? – В трубке повисло молчание.

Лютер закрыл глаза и набрал полные лёгкие.

«Была не была».

– Прости, пришлось залечь на дно, – произнёс он первое, что пришло в голову.

– Когда сможешь доставить носитель в условленное место?

– Сегодня, – ответил мальчик. – Напомни, какое из мест ты имеешь в виду?

– Что? – после секундного замешательства взвизгнула трубка. – Кто это? Чё-о-о-орт!..

В динамике раздался пронзительный писк.

– УСТРОЙСТВО ДЕАКТИВИРОВАНО, – проговорил робот женским голосом. Экран погас. В телефоне что-то зашипело, и наружу из щелей в корпусе повалил сизый дым.

Электронная точилка со скрежетом прикончила остатки карандаша, который Хьюго силой вогнал в её направленное к потолку отверстие. Довольный полученным результатом, помощник детектива наколол подушечку пальца на торчащий из ластика острый носик грифеля, сдул с него стружку и аккуратно пристроил своё творение в ряд к дюжине других подобных карандашных огрызков, вынимая из стаканчика новый тупоносый карандаш.

– Какие новости от наших сегодняшних свидетелей? – спросил Маркус, откладывая в сторону бессчётное количество раз просмотренный план дома Форсов, испещрённый пометками криминалиста. – Есть хоть что-то?

– Как по мне, Маркус, – Хьюго упёрся обеими руками в ластик и расправился с очередным карандашом, – этих паразитов уже давно пора привлекать за лжесвидетельствование. Они тупо пересказывают телевизионные сообщения. Какого чёрта вообще этим журнаписцам всё так быстро становится известно? С какой жопы у нас в участке информация течёт?

– Завтра снова навестим Стенли, – ответил Маркус, уже давно приноровившийся отсеивать из болтовни Хьюго весь мусор, принимая к сведению лишь важные слова. – С ордером.

– Я уже говорил, мне и без него всё понятно. – Хьюго зажал карандаш в кулаке и ударял им по ножам взвывающей точилки. – Ставлю часы, что ты прозреешь, когда мы там пороемся.

– Ещё на прошлой неделе ты настолько же уверенно говорил о вине Форса. И у тебя нет часов.

– Молодой волк может позволить себе делать столько же промашек, сколько и попыток, он полон энергии, – Хьюго не глядя потянулся к стаканчику и вынул из него шариковую ручку. – А вот у таких стариков, как ты, прыти хватает только на один бросок, поэтому вы и крутите себе мозги, боитесь прогадать. И у меня есть часы, – он показал левую руку.

– «Сикей»? Часы с названием трусов, из каждой второй рекламы в журналах? Поэтому у тебя нет часов. Ты носишь на руке трусы.

– Да пошёл ты… Это… Это бренд.

– В мою молодость покупали вещи, а не названия.

– Сказал вскормленный коммунистическим дефицитом динозавр. – Хьюго почесал ухо шариковой ручкой. – Я никак не пойму. Вот ты считаешь, что Нейсон невиновен, хотя улики у нас на руках говорят об обратном. Говоришь, Герберт ни при чём, но мальчик указывает на него. Кто же тогда? Гипнотизёр, который им что-то внушил?