Когда мы добрались до стоянки, Хитер подкидывала в руке пачку сигарет, а Скотт теребил покрытые спекшейся кровью булавки в мочке уха.

Все дружно начали обсуждать концерт. Скотт не согласился с мнением Сооджин насчет гитарной педали, а Хитер тем временем корчила гримасы у него за спиной. Эти бессмысленные споры велись постоянно. С каждым словом и предложением мне казалось, будто я отхожу от разговора все дальше и дальше. Их голоса стали отдаленным гулом. Быть может, я скользила вниз по линии времени, обреченная вечно колебаться между слезами и оцепенением. В то время как мои подруги решительно врывались в будущее, я застряла здесь, в прошлом, не в силах двинуться дальше.

Но когда заговорила Лиззи, я мгновенно вернулась в настоящее.

– Девочки, давайте не будем возвращаться прямо домой, – сказала она. – Можно поехать на Тертл-Рок и насладиться огнями ночного города.

Хитер пронзительно хихикнула, потирая руки.

– Отлично придумано!

Сооджин молча подняла большие пальцы обеих рук.

У меня было целых шестьдесят минут до «комендантского часа», и от желания расплакаться не осталось и следа.

– Согласна. Только к полуночи я должна быть дома.

У Лиззи был бесконечно длинный «универсал» с двумя рядами просторных сидений и большим грузовым отсеком с ковриком; заканчивался «универсал» задней дверью, которую в откинутом состоянии можно было использовать как столик для пикника. Машина была разработана для пирушек прошлой эпохи. Мы устроились спереди и, врубив на полную «Мешки»[10], обсуждали лучшие моменты прошедшего концерта, куря «травку» из банки из-под «Кока-Колы» с пробитыми гвоздем дырками.

С этой стоянки на вершине Тертл-Рок нам открывались огни Ирвина, разорванные лужицами пустырей в темноте. Лиззи очень правдоподобно изобразила, как наша хиппующая учительница обществознания всегда делает в воздухе кавычки, говоря про «систему Западных ценностей». Мы с Сооджин не сдержали смеха.

Скотт и Хитер развлекались в грузовом отсеке.

– Давайте подышим свежим воздухом, – вопросительно подняла бровь Лиззи, вытряхивая пачку сигарет.

Кивнув, я громко произнесла театральным голосом:

– Да, давайте разомнем ноги.

– А мы останемся в тепле! – откликнулась сзади Хитер.

– Кто бы сомневался, – пробормотала я.

Выбравшись из машины, мы направились по неосвещенной грунтовой дороге, деля сигарету и стараясь найти точку, откуда бы открывался панорамный вид.

Когда машина скрылась в темноте, Сооджин презрительно фыркнула.

– Там становилось несколько неудобно.

– Как думаете, сколько времени мы им дадим? – Подобрав с земли камень, я бросила его вниз.

– Не знаю. – Лиззи выпустила длинную струйку дыма. – Десять минут? Пятнадцать? Как вы думаете, сколько времени нужно, чтобы сделать этому козлу минет?

Мы рассмеялись.

– Ладно, в таком случае мне определенно нужна еще одна сигарета.

Лиззи протянула пачку, и я вытащила засунутый в целлофан коробок со спичками.

И тут мы услышали звук, похожий на волчий вой.

– Это еще что, черт побери?

Мы молча простояли минуту, и звук повторился. В нем даже было что-то человеческое.

Широко раскрыв глаза, Лиззи затоптала окурок.

– Это Хитер!

Она бросилась бежать со скоростью, какой я от нее не ожидала, тряся жесткими иглами волос на голове, зарываясь ногами в песчаную почву.

Мы с Сооджин бежали следом. Через считаные секунды впереди показалась машина, и стало очевидно, что это кричит Хитер.

– НЕТ, НЕТ, НЕТ!

А Скотт смеялся так, что это совсем не было похоже на смех, и из заднего окна под неестественным углом торчала чья-та босая нога.

Первой добежав до машины, Лиззи распахнула заднюю дверь, ныряя в грузовой отсек.