Оглянувшись на недоступный хребет, я сказал себе: «Придётся обратиться за помощью к охотникам-эвенкам».

Возвращаясь по тропе, я сбился с пути. Не могу понять, как это произошло. Я решил вернуться к озеру, чтобы продолжить путь, но только ухудшил ситуацию.

Я решил ориентироваться по компасу, но в таёжном лесу это оказалось непросто. Держать направление было очень сложно. Я постоянно натыкался на поваленные деревья и сбивался с пути. Я останавливался, снова устанавливал направление по компасу и опять терял его. В итоге за пару часов я прошёл всего три километра, сильно устал и проголодался, особенно хотелось пить. Я заметил, что под ногами извивается русло пересохшего ручья и понял, что вода должна быть внизу, под камнями, покрытыми мхом и растительностью. Снял рюкзак, положил его на поваленное дерево и пошёл искать воду. После долгих и бесплодных поисков воды, которые заняли более часа, я вынужден был остановиться на ночлег. К моему удивлению, я обнаружил, что от усталости и напряжения не могу вспомнить, где оставил свой рюкзак. В результате я остался без воды, пищи и спального мешка. На мне была лишь промокшая от пота рубашка, а на груди висела небольшая сумка, в которой находились спички и кусочек бересты – предмет, который я всегда носил с собой в походах по привычке.

Я начал лихорадочно искать свой рюкзак. В лесу уже сгустились сумерки, и лишь бледный свет луны едва пробивался сквозь густые кроны деревьев. Я осторожно пробирался между кустами, почти на ощупь обходя стволы деревьев. Мои поиски продолжались уже около часа, но я так и не смог найти свой рюкзак. Стало совсем темно, и я почувствовал, как во мне нарастает паника. Я приказал себе прекратить поиски и успокоиться. Придётся провести ночь в тайге.

То, что представлялось несложным при свете дня и с помощью топора, оказалось непосильной задачей в темноте и без каких-либо инструментов. Я с трудом собрал валежник и развёл костёр в попытке заснуть, но сон так и не пришёл. Я лежал на камнях, покрытых мхом, прижавшись к костру, но жар шёл только от огня, и мой бок медленно поджаривался. Снизу от болота и сверху я слегка подмёрз – ночи в Эвенкии были прохладными.

С наступлением утра я продолжил свой путь в заданном направлении, но вскоре сбился с маршрута и вновь утратил ориентиры. Продвижение по тайге представляло собой крайне сложное испытание. Густые заросли были столь плотными, что я едва мог различить очертания упавших деревьев, которые зачастую скрывались под сплошным покровом мха. Несколько раз я спотыкался об эти препятствия и падал, но, к счастью, каждый раз мне удавалось удачно подняться и продолжить движение по заданному курсу. По моим расчётам, я должен был выйти к Хушме, но её всё не было видно. Внезапно лес стал реже, и я вышел на залитую солнцем поляну, на которой возвышалась небольшая возвышенность с маленьким охотничьим домиком. Судя по его внешнему виду, бойкая сорная трава росла на его крыше, он был построен давно. Собрав последние силы, я подошёл к домику и постучал в дверь. Затем постучал ещё раз. Тишина. Я толкнул дверь и вошёл внутрь. В помещении царил полумрак, вызванный скудным освещением, проникавшим сквозь небольшое окно. Когда мои глаза привыкли к скудному свету, я огляделся вокруг. Несмотря на скромное убранство, внутри хижины царили чистота и порядок. Я опустился на скамью, стоявшую у стола, и вытянул уставшие ноги. Проснулся я от весёлого потрескивания огня в маленьком очаге. Сбросив с себя тяжёлую медвежью шкуру, служившую мне одеялом, я сел на лежанке, недоумевая, как я здесь оказался. Дверь скрипнула, и в комнату вошёл седовласый старик с охапкой дров. Увидев, что я проснулся, он приветливо улыбнулся и произнёс: «Вот и хорошо, проспал весь день, теперь можно и чайку попить».