Тату для нас всё. Это наши пожизненные погоны. Цифры на руке говорили о статусе его носителя. Его невозможно было свести, поскольку краска въедалась до самой кости. Чем короче цифра изображена на руке, тем выше статус её владельца. Впереди стоящий ноль, говорил о том, что данный носитель принадлежит к самым «верхам». Их было всего три человека: 01 носил мой отец, цифру 02 носила я, цифру 010 носил Радист. Остальные находились в пожизненном подчинении. Обыкновенные цифры на руке могли сотворить всё на свете: убить, подчинить, помиловать. В случае нападения «низших» на «высших» «низшего» приговаривали к смерти. Это был закон. Именно этот закон спасал мою девичью честь. Я одна росла взаперти с восемью тысячами оголодавших мужчин. Некоторые десятилетиями не изведали женской плоти. Каждый из них был готов растерзать меня, но мой статус оберегал меня от их нападок. Если со мной что-то случиться, виновного казнят.

Несмотря на весь ужас моего положения, у меня был лучший друг – Иннокентий Иванов. Именно сегодня Иванову предстояло дежурство. Я решила воспользоваться шансом и сбежать из группы. За день до побега я поделилась планом с Юпитером. Тот пришёл в ужас. Несколько часов он слезно умолял меня передумать и остаться в стенах группы. На мою просьбу бежать вместе со мной Юпитер дал категоричный отказ. Он не боялся за свою жизнь. Его волновала моя судьба.

Я решилась на побег.

Ночью августа 2007 в башню Franklinsystem пробрался Кеша. Уверенными шагами тот направился к пультуправления и включил все камеры. Хозяин башни – Радист находился в третьей Асманской группе Spider. Камера показывала изображение несчастного лаборанта. Радист явно отчитывал лаборанта за какое-то мелкое правонарушение. Внимательно изучив камеры, Кеша включил камеру №347. Камера показала мое изображение. Я стояла у окна и, казалось, смотрела на звезды. На самом же деле меня интересовала парящая в небе башня Franklinsystem. Кеша повернулся к выключателю и мигнул светом, давая знать, что все чисто. Я бросилась по коридорам группы, но едва я оказывалась у крутого поворота, я резко тормозила. Кеша отслеживал мой путь по камерам, и едва на моем пути оказывался крутой поворот, давал мне знак. Он тер ногтем микрофон, и негромкий треск заглушал динамик группы. Это был знак – все чисто. В случае опасности тот давал мне иной сигнал – легко щёлкал по динамику. Эти помехи можно было списать на вечные проблемы с динамиком, чей надоедливый треск и шипение донимал нас годами. На этот раз все было чисто.

Я оказалась у камеры девочки. Остановившись у камеры, я вслушалась в сигнал динамика. Послышался еле различимый треск. Значит все чисто. Я посмотрела в сторону динамика, как бы спрашивая. Воображение нарисовало Иннокентия, хватающегося за голову и проклинающего меня всеми бранными словами. Поспешно взломав отмычкой дверь, я вошла в комнату и неслышно затворила за спиной дверь. Несчастная, казалось, спала на полу, свернувшись калачиком, на самом же деле она тихонько плакала. Первую секунду я прокляла себя. Зачем я вообще пришла сюда?

Девушка вскочила и оглушительно завизжала.

Только не это…

Несколько секунд девушка визжала, не обращая внимания на мои попытки образумить ее. Прошло еще несколько секунд, и послышались слабые щелчки в динамике. Кеша давал сигнал – приближается опасность.

Первым вошел Радист, за ним Альберт. Замыкал шествие Юпитер

– Что у нас тут происходит? – Спросил Радист, плотоядно облизываясь.

Я отступила от Радиста в сторону, поскользнулась, но так и осталась сидеть на полу, смертельно побледнев. Заложница осмотрела меня с любопытством и страхом. В данный момент на заложницу походила я.