– Впервые слышу о таком недостатке, барон? – решил апеллировать лейтенант в Штуберу, не столько для того, чтобы найти у него поддержку, сколько для того, чтобы как-то выйти из неловкой ситуации. – Мы, альпийские стрелки, суровые люди гор… Нам ли слышать о таких слабостях?

– О возрасте дам распространяться не принято, – апеллировал к Штуберу теперь уже граф фон Ленц, – но, увы… Альберте под сорок, для женщины – это возраст. Почему она по-прежнему рвется в горы – для меня остается загадкой. Но она в самом деле рвется.

– Знакомый всем альпинистам «зов гор», – попытался подсказать ответ обер-лейтенант Зонбах. – Психология «человека гор», как любит выражаться лейтенант Торнарт.

– Легкомысленное объяснение, Зонбах, – парировал граф, – убийственно легкомысленное. Порой у меня складывается впечатление, что наша альпинистка решила умереть задолго до наступления старости, причем обязательно – на склонах одной из вершин. Надеюсь, вы не это имели в виду, когда говорили о «зове гор», обер-лейтенант?

– Что вы?! Боже упаси! – отшатнулся специалист по секретным посадочным полосам. – Мое отношение к графине Альберте общеизвестно. Я всегда старался…

– Не посвящайте нас в свои чувства, Зонбах. Лично меня они совершенно не интересуют. Но из-за этого вашего «зова гор», я редко позволяю ей наведываться в Шварцбург.

– Этот упрек все еще адресован мне, случайно подключившемуся к вашему разговору, – ехидно поинтересовался создатель секретных аэродромов, – или уже настоящему «виновнику сего торжества» лейтенанту Торнарту?

«„А вот вам, господа актеры, и драматический треугольник“, – воскликнул Шекспир, воинственно врубаясь пером в пергамент, – мысленно продекламировал самого себя Штубер. – Информация для тебя совершенно излишняя, тем не менее владеть кое-какими подробностями местного бытия никогда не помешает. Особенно если осаду „Альпийской крепости“ в самом деле придется переживать в стенах этого замка».

– Кстати, графиня Альберта является фанатичной поклонницей фюрера, – вдруг хмельно улыбнулся Торнарт, вновь обращаясь к Штуберу. Предвзятое отношение к себе графа он воспринимал со стоической невозмутимостью. – Настолько фанатичной, что было время, когда графиня Альберта, из самых благородных побуждений, мечтала родить от него сына. Однажды даже…

– Хватит, Торнарт! – вдруг грохнул ладонью по краю стола фон Ленц. – Я сказал: хватит об этом! Не первый случай, когда вы затеваете разговор о девичьих грезах и порывах графини, хотя знаете, насколько мне неприятно слышать об этом ее увлечении. Возможно, потому и затеваете, что Альберта не только отказалась стать вашей женой, но и решительно запретила ухаживать за ней.

Штубер понял, что оказался в центре какой-то давней родовой драмы графского дома фон Ленцев и, решительно поднявшись, поблагодарил хозяина бурга за гостеприимство. Но решил, что с ретивой альпинисткой Альбертой стоило бы познакомиться поближе. Уж кто-кто, а покорители горных высот и всевозможных глубин нужны теперь службе безопасности, как никогда. Особенно такие вот фанатичные, готовые рожать… даже от самого фюрера.

И Скорцени, и Борман уже уперлись руками о стол, будучи уверенными, что на этом разговор завершен. Каковым же оказалось их удивление, когда, загадочно улыбнувшись, фюрер неожиданно произнес:

– Итак, несколько второстепенных вопросов мы с вами, господа, обсудили. Теперь пришла пора заняться самым важным. Да, на территории рейха мы заложим несколько тайников с золотом и прочими ценностями. Мало того, наши службы станут распространять слухи о несметных богатствах этих кладов, организовав при этом их охрану. Чего мы достигнем, создав весь этот ажиотаж? Того, что на многие десятилетия будет отвлечено внимание от главного нашего тайника – «Базы-211» в Антарктиде.