– Ничего не думаю. Заинтересованных лиц, которые могли кокнуть Борецкого и компанию, более чем достаточно.

– Согласен с тобой. Но как журналист ты ухватился бы за ниточку, дай я тебе в руки ее кончик?

– Разумеется.

– Даю. Вот сидит Лот. Он и есть главный организатор сегодняшнего теракта.

Я с возросшим интересом посмотрел на кибера в комбинезоне. Он так же вяло сосал колу.

– И что вы хотите?

– Ты можешь взять у него интервью. Эксклюзивное. Размещай, где заблагорассудится, ты же ай-джей… Но как можно скорее. Естественно, все он тебе не скажет, но поведает многое. Ну как, решено?

– А ты думал, я откажусь? – Я тут же включил диктофон. – Как вас называть?

– Зовите меня Лот, – ответил кибер, бросив банку в мусороприемник.

– Кого вы представляете?

– Я представляю киберов. Киберов как класс.

– Классовая борьба, вот как? И что же в основе?

– В основе – желание решить проблемы киберов, привлечь внимание общественности, напомнить о том, что киберы – это люди. Уравнять наши права, как это было раньше.

– Вы считаете, этого можно достигнуть подобным путем?

– Я ничего не считаю. Я делаю. Если к нам не прислушаются – что ж, пусть будет хуже тем, кто не прислушался.

– Вы читали Маркса?

– Я читал даже Че Гевару, если вы знаете, кто это такой. Но не клейте мне политические ярлыки. Это не политика. Это борьба.

– Каков ваш личный КИ?

Он явно не ждал этого вопроса, но ответил быстро.

– Восемьдесят девять.

– И вы достигли его добровольно?

– Не совсем. Я служил в армии.

Я мысленно кивнул – это подтверждало мои подозрения. В армии, особенно в спецчастях, легко можно было заработать процентов тридцать КИ. В отдельных случаях и пятьдесят. Разумеется, нет смысла расспрашивать, где и когда он служил – это уже наводка для спецслужб. Пойдем в другую сторону.

– Насколько я понимаю, вы, Лот, представляете некую боевую организацию киберов. Не организованную группировку, как обычно выражаются в МВД, а именно боевую террористическую организацию.

– Да. Назовем это так.

– Вас много?

– Посмотрите статистику. Киберов регистрируют, клеймят, поэтому легко узнать, сколько нас в столице.

– Вы хотите сказать, что любой кибер – ваш потенциальный соратник и сообщник?

– Ну что вы! Как можно… – Он смотрел на меня с издевкой.

– Вы хорошо вооружены?

– Более чем.

– Допустим. И чего вы достигли сегодняшними смертями?

– Вы берете у меня интервью и у вас только что слюнки не текут в предвкушении первой полосы какого-нибудь «Московского комсомольца» или «Юропиэн геральд». Разве это не достижение?

Шептун коротко хохотнул.

– Против кого конкретно было направлено покушение? – как ни в чем не бывало продолжал я.

– Против всех. Нам совершенно безразлично, кто попал бы под огонь. Конечно, это большая удача, что мы уложили Борецкого. Это был отвратительный человек.

– Вы планируете продолжить теракты?

– Разумеется. Что еще нам остается?

– А если погибнут мирные люди, ни в чем не повинные?

– Это станет еще одним стимулом для того, чтобы обратить внимание на киберов, – сухо ответил он и вскрыл очередную банку колы. Судя по постоянной жажде, он принимает какую-то дрянь типа асцентола или «белого безмолвия». Нужно бы запомнить.

– Как вы можете подтвердить, что в самом деле являетесь тем, за кого себя выдаете? Я-то вам верю, а вот читатель… Мне нужно доказательство.

– Кибера, который стрелял, звали Карен Погосян. Тридцать семь лет, КИ – шестьдесят два, проживал в общежитии П-32 по улице Керенского. Проверьте. Я думаю, этой информации пока нет ни у кого.

– Я… я не знаю, о чем вас еще спросить, – признался я, выключая диктофон. – Надеюсь, я имею право на еще одно интервью – в будущем?