– Это что, брюли? – ахнула я. – Настоящие?

– Тебе бумагу показать? Или ювелира пригласить?

– Ты вор? – прямо спросила я. – Ювелир? Сторож в Алмазном фонде?

– Я… пожалуй, владелец прииска. Приисков, – важно ответил мужик.

– Охренеть.

– Ага.

– И насколько ты богатый?

– Ну… весь этот город могу купить.

Я не то, чтобы ему поверила. Но вдруг сразу вспомнила, что в холодильнике у нас мышь повесилась, а еще я моря ни разу не видела. Нет, такой папаша все же лучше, чем алкоголик, правда?

– Допустим, я тебе верю, – осторожно сказала я, отлипая от косяка, садясь за стол и трогая ногтем один из камушков. – Только это… бесплатный сыр лишь в мышеловке бывает. Меня смущает то, что ты нас нашёл. Ну отписал бы всё племянникам, двоюродный братьям или кому там ещё. Я-то тебе зачем?

– Ты родная, – отвел глаза бородач. – Ну и вообще…

– Поподробнее.

– Я цверг.

– Чего-о-о?

– Цверги – это…

– Я вообще-то в библиотеке работаю, – перебила его я. – Цверги – это гномы. Или у тебя фамилия такая? Генрих Цверг, немец, ага. Только в Германии нет приисков.

– Гномы – это слово ругательное. Не надо так.

– Ага, как негры.

– Именно. Быстро схватываешь. Вся в меня.

Мне захотелось стукнуться головой об стол.

– Вон пошёл, – мрачно сказала я. – И без справки от психиатра не приходи.

– Лиля…

– Мне полицию вызвать? Я говорю, давай, проваливай, и стекляшки свои забери. Гном недоделанный.

– Я никуда не пойду.

– Мам, вызывай полицию!

– Да выслушай ты меня! – грохнул кулаком об стол мужик. Стол не выдержал такого наезда и, крякнув, развалился. – Ох ты ж…

– Ладно, тогда я уйду, – попятилась я. – Ма-а-ам! И психиатрическую бригаду!

– Так, ладно. Я уйду. Но завтра вернусь.

– Со справкой от психиатра.

– С доказательствами.

– Мам, если ты ещё раз пустишь в дом этого ненормального, я сдам психиатрам тебя, – раньше я никогда не позволяла себе разговаривать с матерью в таком тоне, но сейчас я вдруг ощутила себя старше и мудрее, чем она. – Ты понимаешь, что он неадекватен?

– Лиля, доченька… Он мне такую ересь не говорил. Просто сказал, что искал своих детей, потому что стал бесплоден. Что деньги есть. С жильём обещал помочь. И вообще готов жениться на мне и официально тебя признать.

– А оно нам надо?

– Тебе нравится в библиотеке, да? – неожиданно тоскливо спросила родительница. – Хочешь там всю жизнь пахать? Знаешь, как я бухгалтерию эту проклятую ненавижу? И ответственность эту? Я в отпуске нормальном двенадцать лет не была. А до пенсии мне ещё долго.

– Ты ж трудоголик, – растерянно напомнила я маме.

– Ху… Алкоголик, – передразнила меня мама (мне показалось, что она хотела сказать по-другому). – Потому что дуры эти напортачат, если за ними не следить. Сама ж знаешь, что у нас жена и племянница генерального работают, а теперь ещё и любовница главного энергетика. Из нормальных – только Маша, но она беременная. Ну ещё Света умница, но у неё дети постоянно болеют. А если зарплату неправильно посчитают, кто виноват будет?

Я молчала, потому что не знала, что ответить. Что у мамы должность ответственная, я знала. Что зарплата у жены генерального выше, хотя она не очень старательный работник, тоже знала. Но вот такого отчаяния в мамином голосе я никогда не слышала.

– Мам, но ведь он реально псих, – прошептала я.

– Я поняла уже, – устало опустила она плечи. – А так хотелось сказки!

Я заморгала, а потом принялась поднимать с пола блестяшки, которые ЭТОТ даже не потрудился собрать. Интересно, сколько стоят кристаллы Сваровски? Или это цирконы? Завтра отнесу в ломбард один из камушков, оценю.

А стол теперь придётся новый покупать, полоумный папаша этот убил окончательно. Жаль, хороший был стол. Не такой уж и старый, лет семь ему всего. А это значит, что кто-то в этом месяце переживёт без нового платья, ну и ладно, джинсы же есть, они удобнее.