– Что сказал доктор?

Она отвечает не сразу. Собирается с силами, делает над собой титанические усилия, зная, как я не люблю долгого ожидания.

– В... Виктория, он... сказал, что мне нужна будет ещё одна лазерная шлифовка. Но не ранее июня...

Одобрительно похлопываю свою лучшую девочку по скуле. Два года назад я провела по её красивому лицу битой гранью коньячного бокала. Не потому, что была пьяна или оборонялась подручными предметами. Я сделала это осознанно. Перед этим спокойно выслушав оскорбления в свой адрес от девчонки, всерьёз полагающей, что её красота будет сама по себе индульгенцией. Переспросив группу поддержки – других работниц эскорта – согласны ли они с Леной. Дала им около пяти минут торжествовать мнимую победу, наблюдая, как быстро гордыня убивает инстинкт самосохранения. Ждала, когда пребывавшая в полном триумфе Лена перестанет видеть края дозволенного, и ждать не пришлось. Она сама подошла ко мне. Шоу для толпы продолжалось: на этот раз девочка совсем потеряла ориентиры, обещая затащить Михаила в постель и стать со временем новой мадам Милевской.

Подобные выступления к тому времени стали для меня привычным делом. Я гасила и не такие. Поэтому не ищите для меня оправдания и не пытайтесь обелить намерения самозащитой либо необходимостью удержать авторитет. Я знала, что делаю. Просчитала всю шахматную партию наперёд, не оставив права на ненужные эмоции.

Допила ром, спокойно выбрала наиболее приемлемый угол стола, о который и разбила пустой бокал. Лена не успела опомниться. То ли не понимала, что я делаю, то ли думала – блефую. Даже не сразу осознала, что произошло, в отличие от завизжавших товарок. А когда поняла, что личико безнадежно подпорчено, рухнула в обморок.

Я же в тот момент испытывала что-то сродни дзэну. Даже слизала мелкие капли крови с острой грани расколотого бокала под очешуевшими взглядами членов этого глупого «Восстания Спартака». А потом, не дав им опомниться, объявила о новых, ужесточённых правилах. Обязала работать месяц бесплатно, иначе – сдаю доблестной полиции, им латать статистку надо. Больше не крышую.

Никто не хотел загреметь за проституцию. Вылететь с такого тёплого места – тем более. Отвернулись от вожака своей стаи за секунды. А что касается Лены, у меня на неё были огромные планы. Уже на следующий день она сидела в моём кабинете. Сломленная, опустошённая, с забинтованной половиной лица. Я прекрасно знала, что отобрала у этой девчонки самое ценное. Не семью, не возлюбленного, не деньги. Я забрала её красоту. Это то, что доконало девчонку за считанные минуты.

Она больше не спорила, только молча соглашалась. Оплатив ей лучшего пластического хирурга Европы, сделавшего ряд операций, я заполучила добровольную рабыню, несущую золотые яйца. Ленка была довольно хорошо образованна, эрудирована, могла украсить собой любой светский раут. Ее заказывали депутаты, дипломаты, спортсмены и звёзды шоубиза. Часто приглашали на отдых олигархи, чьи имена не принято произносить вслух. Затраченные на пластику средства отбились в кратчайшие сроки, а Лена готова была на всё, лишь бы не обидеть меня ненароком. Страх превратил её в идеальную приму моей сети эскорт-услуг.

– Сделаешь. – Воспоминания одинаково сильны, и это отражается в наших глазах. Я отнимаю ладонь. – Господин К через неделю отправляет сына в трёхдневное путешествие вдоль побережья Сардинии на собственной яхте. Как ты сама понимаешь, мальчик не рыбу ловить плывёт. Поедешь с ним.

Страх покидает ангельские глаза Лены, и их заполняет восхищение с предвкушением. Ещё бы. Сын К – завидный жених Европы, каждая б на её месте уже строила планы по завоеванию богатого красавчика и примеряла в мыслях белое платье. Не отказываю себе в удовольствии опустить амбициозную красотку с небес на землю.