Я медленно опустил руки и сомкнул их в замок за спиной, прежде чем двинуться вперед. Ви 40-02 помедлила, оценивая уровень опасности моих действий, и тоже сдвинулась с места. Я слышал ее шаги за спиной. Шёл очень медленно. "Надо что-то делать!" – билось в висках.

– А что по правому коридору? – применил я один из заученных приемов: в неловком молчании задай любой вопрос, лишь бы прекратить его.

– Комната спокойствия для особо агрессивных, – безучастно ответил робот.

– Ах, ну да, – сыронизировал я, – люди ведь в незнакомой обстановке обычно поворачивают направо.

– Умно с вашей стороны, – отметила Ви, и я уж подумал, что у меня есть шанс разговорить её, но снова ошибся.

Стена слева от нас неожиданно растаяла, открывая проход в какое-то подобие небольшого конференц-зала. Только в такой же металлической "обработке". За столом сидел некто мужского пола.

– Добро пожаловать в "Секонд Хоум". Присаживайтесь. Сейчас мы проведем небольшую беседу, затем вас проводят в место вашего пребывания, мистер… – он сверился с бумагой на столе: – Вьяманди.

Судя по напевному голосу оратора, я сделал вывод, что это человек или робот, у которого такие голосовые настройки, которых в нашей локации еще не используют. Тут же меня укололо мыслью, что за последние десять лет я отличал живых существ от электронных в основном только по звучанию. Я был уверен, что несовершенных людей с лицом-картошкой или старческими пятнами на ключицах больше не существует в нашем мире. Поэтому сегодня мужчина из космолёта и женщина в красной юбке так отпечатались в моей памяти и, наверное, будут занимать мои мысли еще долго.

Я кивнул и присел. Мебель выглядела не особо отличающейся от той, что я привык видеть. Это успокаивает.

– Как добрались? – добродушно, но без особого интереса спросил мужчина.

– Вы про то, как меня скинули с самолёта, выпнули за край земли, потом засосали в желе, выдули остатки самообладания в трубе, а потом под страхом увечий привели сюда, назвав заключенным? О, прекрасно! – раздражение всё же настигло меня и выплеснулось в этой фразе неожиданно для меня самого.

– Прошу вас, не горячитесь. Какой напиток вы предпочитаете?

– Виски, – кинул я, хотя на алкоголь никогда особо не налегал, да и данный момент не считал подходящим для распития высокоградусного пойла. Будто в этой комнате я произносил исключительно то, что думал в данную секунду, без возможности контроля речи мозгом. Воцарилась тишина. Тяжелая, в которой казалось, что все читают мои мысли и уважают мой внутренний диссонанс. – Стакан содовой, пожалуйста, – исправился я.

"Может, надо было всё же настоять на виски?" – тоскливо подумалось мне. В слабом алкогольном опьянении мне не было бы так скучно. Я сидел на своём диване в любимой части своего лофта и пялился в окно.

В том металлическом кабинете мужчина за столом рассказал мне, что в это заведение попадают те, кто совершил особо крупное преступление в сфере бизнеса или управления, касающееся международной безопасности или ещё чего-то там – я уже не слушал. Если мне стерли память, значит, очевидно я был участником или осуществителем какой-то аферы против управляющих органов, связанной с крупными суммами или же приведшую к одной или множеству смертей. Будь я человеком среднего звена, меня несомненно отправили бы в обычную тюрьму, где я гнил бы до самой смерти, ведь условия там так и не изменились с начала информационного века, регенерация органов для заключенных запрещена практически во всех случаях. Но так как я – высокопоставленное лицо крупной компании, из моей памяти стерли всё, касающееся моих неправомерных действий, и отправили сюда – в лучшее во всей галактике место реабилитации и самопознания.