– Ну, что уставился? – зыркнул он на Андрея. – Наливай!

Тот не пошевелился. Мужик протянул грязную, с обломанными ногтями лапу к бутылке и, прижав горлышко к губам, запрокинул голову.

– Будь здоров!

В несколько глотков уменьшив содержимое бутылки на четверть, он уселся напротив таращившегося на него во все глаза Андрея, отломил от буханки кусок с поджаристой коркой и принялся жадно жевать.

Для Ягненкова, пообтершегося среди контингента колонии, такая манера поведения была не в новинку, и не бесцеремонность незваного гостя его поразила так, что он не мог вымолвить ни слова, а знакомый до отвращения запах камеры, который исходил от сидевшего напротив человека. Тот, кто хотя бы раз побывал на нарах, запомнит его до гроба. Он будет преследовать везде, даже в постели с женщиной, он может ни с того, ни с сего напомнить о том периоде жизни, когда женщины являлись только во сне. По этому запаху бывшие осужденные безошибочно узнают друг друга, кто бы и как бы ни пытался отбить его парфюмом. К незваному попутчику это не имело отношение. Андрей имел все основания предположить, что вряд ли он вообще знал, что такое туалетная вода. Он, похоже, и об обыкновенной, из-под крана давно не вспоминал. Незнакомец тем временем насыщался, прислушиваясь к доносившимся из-за двери звукам. Хлеб в его неуклюжих руках крошился, осыпался на пол, а он все отламывал от буханки кусок за куском.

– Колбасу возьми, – тихо сказал Андрей.

– Щас, – откликнулся мужик. За раз вытащив из упаковки половину содержимого, он двумя руками запихнул колбасу в рот.

За дверью что-то громыхнуло и раздался резкий стук. Мужик с торчащей изо рта колбасой сунул правую руку под телогрейку и кивнул Андрею. Тот понял его без слов.

– Кто там? – громко спросил он.

– Чай будете? Закусить не желаете? – раздался из-за двери звонкий голос.

– Нет, спасибо, – ответил Андрей. Шаги за дверью удалялись, и вместе с ними начинало отпускать ощущение неослабевающей в последние дни тревоги. Одновременно возвращалась способность трезво мыслить и анализировать ситуацию. Теперь он увидел своего незваного соседа по купе другими глазами. Для этого были свои причины. За несколько дней до освобождения на зоне стало известно, что из соседней колонии, где содержались бывшие правоохранители, кому-то из ментов удалось бежать на вертолете. Какому-то «Брильянту». Новость была настолько ошеломляющей, что зэки стали делать ставки: поймают или не поймают. Большинство сходилось на том, что беглеца, как пить дать, задержат за неделю. Но были и такие, кто верил или хотел верить в благополучный исход побега. Выходило, что они оказались правы. Вот он «Брильянт» хренов! Сидит перед ним – жив, здоров и даже пьян, благодаря его, Андрея коньяку. Правда, неделя еще не закончилась.

Мужик молча жевал, не вынимая руки из-за пазухи. Андрей наблюдал, как щеки его постепенно теряли серый налет, и на них проступал едва заметный румянец. Глаза заблестели, но взгляд оставался все таким же настороженным.

– Давно от хозяина? – наконец, произнес не лишенный обоняния мужик, тоже определив в Андрее недавнего зэка.

– Второй день, – неохотно признался Ягненков.

– Ишь ты, уже прибарахлился.

– Свое было. А ты чего ж не переоделся?

– Не успел, – хмыкнул мужик.

– Быстро летел?

Андрей не успел сообразить, что произошло, как почувствовал у своего виска что-то твердое и холодное. Он скосил глаза и увидел скобу пистолета с лежащем на спусковом крючке грязным пальцем, блестевшим от колбасного жира.

– Откуда знаешь? – дыхнул ему в лицо коньячным духом мужик.

– Сорока на хвосте принесла. Вся область в курсах.