Телефонов, планшетов, компьютеров рой
Зазывает с витрин: «Мы с тобой, мы с тобой!»
Хитроумен удобства сомнительный бес:
Угадай, разберись, где прогресс, где регресс.
Информация есть, но ведь все по верхам:
Фоторолики, блоги, реклам мутный спам.
Книги, книги, как видно, прошли ваши дни,
Вы сиротами стали, родные мои.
Кто читал при лучине, а кто при свечах,
Кто в метро, кто в автобусе с книжкой в руках.
Не кричу я: «Пожар!» Книги, нет, не горят,
Но не с книжкой теперь – с телефонами спят.
Электронные гунны миллиардной толпой
Дружно книжную мудрость ведут на убой.
Редко вижу кого-то с книжкой в руках.
Впрочем, может, не прав я, не оправдан мой страх,
Потому что узрел еще одного:
Глянул в зеркало я – и увидел его.
Дорога
Облака у горизонта, словно горы снежные,
В предвечернем мареве – глаз не отвести.
На машине катишься по шоссе нездешнему.
Если едешь к счастью ты, гор не обойти.
Свысока судить не стоит наши годы грешные,
Всякое случается на крутом пути.
Мобилайзер верный твой – это сердце вещее,
Что ведет машину, зная как его найти.
Облака преобразились в тучи, воды вешние
На землю обрушились, чтоб могла цвести.
Пусть дорога эта – жизнь – выдастся успешною:
Что хотел, сумеешь ты все же обрести.
Эй, ребята
Эй, ребята, садитесь на плечи мои. Кто на голову?
Тяжелы хоть, легки… Ничего, господа биологи,
Что я оптичьиваю стихи?
Гули-гули, ну впрямь как голуби.
Нету спора: хороши ли плохи –
Все красавцы из пернатого золота.
Не мешайте мне! Я прихармсливаю стихи.
На мысе доброй надежды
Ну кто не любит путешествовать!
Я помню, в детстве так мечтал
Попасть под парус – в кругосветное,
Шептал: «Грот-мачта, кливер, фал».
Но детства улетели грезы –
Всех отрезвляют нас года.
От грез остались только слезы –
Не будет странствий никогда.
В стране, где жизнь всегда кипела,
Но только лишь внутри котла,
Держали крышку так умело –
Мечта в ней сбыться не могла.
Но иногда жизневращенье
Готовит нам крутой сюрприз:
Я – в Африке, прошу прощенья,
Смотрю на океаны вниз.
На маяке многометровом,
На мысе, что так знаменит,
Веселый Роджер поднят снова,
Над мачтой детства он парит.
И вот стою сейчас на мысе,
Два океана подо мной:
Хоть Атлантический, но тихий,
Индийский – с теплою водой.
Средь туристического гама,
Глаз к окуляру приложив,
Ищу, где путь Васко да Гама
В страну индусов проложил.
Не торопись с мечтой расстаться,
Пускай живет она в груди.
Все в этой жизни может статься,
И должно нам искать пути.
И не мыс Бурь гигантской коброй
Меж океанов, посреди,
Надежды мыс, Надежды Доброй
Хочу я видеть впереди.
Короткие встречи
>триптих
1
В гастрономе возле киностудии,
Возле столика, что на одной ноге,
Пил парнишка кофе. Вышел в люди он,
Словно Пешков, деньги в кошельке.
Он с пятнадцати в рабочих значился,
Жизнь узнать – желание его.
Не нудил, что рано, не артачился,
Жаждал разобраться что чего.
Сочинения писал играючи
И стихом под Пушкина страдал.
В философии петлял по-заячьи
И читал, читал, читал.
Но оставил он стишачьи листики.
Может, вот оно, о чем мечтал, –
В универ, в акулы журналистики
Паренек дорогу протоптал.
Трое мужиков с бутылкой водочки
К столику внезапно подошли.
То ль актеры, то ли уголовнички –
Ноги сами к полу приросли.
Вдруг один сказал с хрипотцей легкою:
«Пей, парнишка, кофе, не спеши.
Пишешь ты стихи? – Рука за водкою,
Взгляд с прищуром. – Ну, пиши, пиши…»
Так парнишку оценил он походя
И не ждал ответа. «За почин!»
Выпил он с друзьями влет, без чоканья
И стремглав покинул магазин.
Сколько встреч таких, что забываются,
И про эту тоже позабыл.
Лишь потом – вот так порой случается –
Понял, кто тогда с ним рядом был.
Горизонты жизни размываются.
То был тот, кто выбрал вертикаль,