Ирина Антонова Альманах «Истоки». Выпуск 15 читать онлайн страница 8

Замечателен Валтасаров пир. В танце Катерина неутомима.

– Иди с Катериной! – крикнула Наталья, сверкнула глазами на Гаврилу. Он вскочил, сбросил с плеч валтасарову шубу… Спина у Катерины горячая, податливая под рукой, ноги лёгкие, от кружения с её головы и плеч летели стручки гороха, вишнёвые ягоды… Анна и Марфа также завертелись, взявшись за руки.

На ковре перед свечами остался один Голиков… под свист флейты всё звучали вирши царевны про олимпийских богов… И плыла, плыла перед глазами нагая богиня на дельфине с чашей, полной соблазна…

Взятием в плен генерала Горна в сражении при Нарве Алексей Толстой обрывает роман.

Чем завершилась жизнь Петра? Как взошла на престол Екатерина? Почему бывший сподвижник Петра, опальный князь Александр Меншиков, отправился с семьёй в Берёзово? – об этом автор не пишет.

Грандиозная фигура Петра!

Красуйся, град Петров, и стой
Неколебимо, как Россия!..

2022

Книга в альманахе

Евгения Славороссова


«Примавера». Рисунок Алексея Кебадзе

Фамильные драгоценности

Памяти родителей

«Мальчик из Петрограда…»

Мальчик из Петрограда,
Девочка из Пятигорска,
Им обязательно надо
Встретиться. Это упорство
Мы называем Судьбою.
Ценны усилия эти…
Чтобы ценою любою
Я появилась на свете.

«Меня крестил в купли ледяной…»

Меня крестил в купли ледяной
Священник старый в церкви захолустной.
Метель кружила вихри надо мной,
Терзая песней, жалобной и грустной.
И мама меня по полю везла
На санках, и скрипели в такт полозья.
И душу охраняла ото зла
Звезда, что просияла на морозе.
Кто был зимой российскою крещён,
Её морозом, вьюгою и снегом,
Тот, может, будет Господом прощён
И пощажён косматым звёздным небом.
Ведь нету ей конца, как ни гляди,
Стране моей, страдающей и бедной,
Что в холод согревает на груди
Под белым снегом детский крестик медный.

«Звала меня ты нежно: «Детка»…»

Звала меня ты нежно: «Детка»,
Но это больше, чем родство,
Ведь я твой отпрыск верный, ветка,
Побег от корня твоего.
Душа, не умещаясь в тело,
Дерзала, мучилась, росла…
Такая я, как ты хотела,
И быть иной я не могла.

Мать и дочь

Когда слезами льются ливни,
Никто не может нам помочь.
Но нету связи неразрывней,
Чем эта связка – мать и дочь.
Мы – бесконечной цепи звенья,
Мы из неё не рвёмся прочь.
И в эстафету вдохновенья
Вступают смело мать и дочь.
Твоё живое продолженье,
Как в бурной юности – точь-в-точь.
О, это вечное движенье
К далёкой цели – мать и дочь.
Ведь в дочки-матери играя,
Мы боль не в силах превозмочь.
Но встретятся в воротах рая
Однажды снова мать и дочь.

«Как родилась я в Марьиной роще…»

Как родилась я в Марьиной роще,
В каменной чаще Москвы,
Так до сих пор быть настырней и проще
Не научилась, увы.
Вот и живу уроженкой окраин,
Вечно стою на краю.
Ведь, как умеем, мы выбираем
В жизни дорогу свою,
Эту тропинку в дебрях житейских,
Где заблудились давно,
Где отразится в струях Летейских
Странное наше кино.
Лес порубили – щепки летели,
Всё завалил бурелом.
Марьина роща, улицы те ли,
Цел ли тот дом за углом?
Эх, глухомань нашей гордой столицы,
Выросшей в сердце лесов,
Что отразилась тенью на лицах,
Эхом во тьме голосов.

«В сердце предместий, в раме окраин…»

В сердце предместий, в раме окраин,
С неба кроплённая градом и граем,
В Марьиной роще, где Марианной
Я рождена – непокорной и странной.
Так, пребывая меж адом и раем,
Мы за мгновение жизни сгораем.
В свет и тепло превращается пламя,
Рея невидимым нимбом над нами,
Звук всё невнятней, а жизнь непонятней.
Голубь возносится над голубятней,
И в наступающем мартовском мраке
Громко бродячие лают собаки.
Так в лабиринте тревожных окраин
Жизнь проживаем мы и умираем.
Впишет статистик огромные числа,
Но не постичь нам их тайного смысла,