Символический язык предзнаменований календаря имеет характерные особенности. В нём используется геральдическая и мифологическая символика для обозначения стран и личностей, что было так характерно для творчества Симеона Полоцкого. Не будем утверждать, что этот календарь – работа Симеона, но влияние его на структуру многих произведений Полоцкого очевидна.

Конечно, достаточно удачный прогноз политических событий не мог не заинтересовать царя Алексея Михайловича, даже из чисто утилитарных соображений, так как такими прогнозами пользовались и немцы, и поляки. Согласитесь, что знание законов составления прогнозов могло дать ключи к решению тактических и стратегических военных задач. Вероятно, именно как специалиста по прогнозам Симеона Полоцкого пригласили к царскому двору, кстати оказались и его способности виртуозного поэта и богослова, и знание латыни.

И. Татарский так описывает выступление перед царем Симеона Полоцкого в январе 1660 г.: «19-го января прибывшая в Москву Полоцкая братия представлялась государю. В ряду последовавших при этом приветствий выступил пред государем и Симеон, приветствуя его, по примеру прежняго времени, мастерски составленными панегирическими стихотворениями. Стихотворения эти, произнесенный так же 12 отроками, представляются уже весьма значительным произведением начинающей панегирической музы Полоцкаго, обнаружившей впоследствии столь необычайную плодовитость. В потоке льстиваго воодушевления Симеон, между прочим, сравнивает здесь Россию с небом, уподобляя царя и его семейство различным светилам небесным:

Небом Россию нарещи дерзаю,

Ибо планиты в оней обретаю.

Ты солнце; луна Мария царица,

Алексий светла царевич денница.

Его же зари пресветло блистают,

Его бо щастем врази упадают…

Утро денница обыче сияти,

О дни будущем благовествовати.

Во мале даст Бог день пресветлый будет,

Егда денницы светлости прибудет.

В многих победах на вся страны света,

Точию дай Бог многа ему лета.

При приеме полоцкой братии, по-видимому, присутствовала и женская половина царскаго семейства; потому что Симеон и в отношении к ней, продолжает здесь ту же льстивую параллель.

Вместе с этими стихотворениями пред государем были произнесены: «Диалог краткий», где в вопросах и ответах выражалась льстивая похвала царю, царице, царевичу и царевнам, – «Приветство о новонарожденной царевне Марии» и «Диалог краткий о государе царевиче и великом князе Алексии Алексиевиче».

Таким образом, в 1660 году произведениям стихотворнаго искусства Симеона удалось в первый раз проникнуть в палаты царскаго дворца»13.

Думаю, Симеон произносит именно эти стихи неслучайно. Когда реальные события подтвердят прогноз по календарю, царь обязательно вспомнит и молодого поэта. Вероятно, что так и случилось, ибо по мнению И. Татарского, когда в июле 1663 года по доносу Романа Боборыкина возникло дело о клятве патриарха Никона на царя и его семейство, Симеон уже находился в Москве (в числе лиц, посланных для расследования, упоминается царский толмач Симеон). В первые годы пребывания Симеона в Москве в его обязанности входило и толмачество латыни. Татарский пишет, что по воле государя одним из первых дел Симеона было обучение по Альвару14, а его первыми учениками были молодые подьячие Приказа Тайных Дел.

Своим символическим творчеством Симеон проложил мост между морфологией мышления западного «книжного» человека и восточного. Он посеял в царской семье семена западного естествознания, которые уже при Петре I дали свои плоды.

Приверженность символическому языку астрологии и мифологии Симеон Полоцкий сохранил на весь период своего творчества, но этот аспект редко учитывается современными исследователями, так как доклассическое естествознание до настоящего времени остаётся мало изученной областью науки