В ответ послышалось кряхтение. Пит встал и расправил плечи.

– Эх, малец, видел бы ты нас в варьете Кита!

О господи, этот болван никогда не вырубится, подумал Стэн. Дощатые стенки клетушки под сценой и брезент балагана приглушили рычание заведенного мотора; невидимый водитель жал стартер, и рокот раскатывался по ночи. Движок заработал, лязгнул рычаг передачи.

– Знаешь, малец… – Пит вытянулся в струнку, почти коснувшись головой потолочных планок, будто выпивка распрямила ему позвоночник, и повелительно дернул подбородком: – Стэн, в тебе есть все задатки великого менталиста. Изучай человеческую натуру! – Он надолго приложился к бутылке, опустошил ее, чуть покачнулся, широко раскрыл глаза и сглотнул. – Вот, торжественно вступает оркестр, луч прожектора сияет янтарным светом, и я выхожу. Немного болтологии, чуть-чуть веселья, напускаю тумана загадочности и сразу же перехожу к предсказаниям. Вот он, мой хрустальный шар… – Он уставился на пустую бутылку из-под виски.

Стэну было неловко смотреть на него. Пит словно бы ожил. В глазах вспыхнул огонь. Голос изменился, обрел неожиданную мощь. Пит медленно провел левой рукой над бутылкой.

– С незапамятных времен, – начал он, и звук гулко разлетелся по крошечной каморке, – люди пытаются приподнять завесу, которая скрывает от нас грядущее. Среди них иногда встречаются те, кто способен вглядеться в глубины кристалла и узреть будущее. Что это? Специфическое свойство кристалла? Или кристалл помогает провидцу обратить взор в себя? Ответ нам неизвестен. Но видения приходят, медленно и постепенно обретают форму, колышутся в туманной дымке…

Стэн внезапно осознал, что смотрит на бутылку с застывшей на дне каплей и не может отвести глаз от стекла. Напряженная сосредоточенность Пита оказалась заразительна.

– Но погодите! Туманные очертания проясняются. Я вижу луга и холмы… И мальчика… босоногого мальчика, бегущего по лугам. И его верного пса.

– Цыганок… – не удержавшись, прошептал Стэн.

Пит буравил взглядом бутылку:

– Счастье… но недолгое. Надвигается мгла… горе. Какие-то люди… А среди них – один. Злой. Мальчик его ненавидит. Смерть… он жаждет смерти…

Стэн стремительно рванулся к бутылке. Она выскользнула из руки Пита, упала на землю. Стэн, прерывисто дыша, пинком отправил ее в угол.

Пит с минуту стоял, разглядывая пустую руку, потом опустил ее. Сгорбился. Обессиленно сел на складной стул, оперся локтями о карточный столик. Поднял голову, посмотрел на Стэна – глаза осоловелые, рот перекошен.

– Да это все пустое, малец. Ты чего вызверился? Я просто дурака валял. Такое предсказание любому подойдет, только надо с умом его подать. – Язык у Пита заплетался, голова поникла. – У каждого в жизни бывают неприятности. И каждому хочется кого-нибудь убить. Для мальчишек это обычно отец. В детстве ведь как? То сплошное счастье, то горе горькое. И у каждого мальчишки есть собака. Или соседский пес… – Пит уронил голову на руки. – А я – старый пьяница. Выпивоха. Боже мой, Зена рассердится… Сынок, ты ей не говори, что меня угостил. А то она и на тебя рассердится. – Он тихонько всхлипнул.

Стэна замутило от отвращения. Он резко отвернулся и молча вышел из душной каморки в относительную прохладу балагана «Десять в одном».

Поздней ночью вернулась Зена, заговорила со Стэном шепотом, чтобы не потревожить сон цирковых, которые храпели на койках.

– Где Пит?

– Вырубился.

– А откуда он взял спиртное?

– Не знаю… Он у гика ошивался.

– Черт возьми, Стэн, я же тебя просила за ним присмотреть! Ладно, я сегодня тоже вымоталась. Пусть проспится, а завтра посмотрим.