Омут затягивал все глубже, страх перед следствием и судом заливался спиртным, которое лилось рекой. Напивался до беспамятства, до потери сознания. Потом наступало временное облегчение. Что-то поменять на тот момент, казалось, не имело смысла. Трудности представлялись временными. Я думал, пройдет суд, наступит определенность, уйдет страх и я сразу завяжу.

Через год состоялись три заседания военного трибунала. Грозило восемь лет строгого режима. В перерыве перед зачтением приговора вышел на Арбат, прошел мимо стены Цоя, заказал в «разливухе» полный граненый стакан «Столичной» – когда теперь доведется почувствовать вкус настоящей свободы. Выпил словно воду – нервы натянуты как канаты, водка не брала. Как в тумане помню конвой с примкнутыми штыками у дверей зала суда, монотонный голос судьи и приговор: три года условно и пять испытательного срока. Все, гора с плеч! И на этот раз пронесло.

От радости напился последний раз, чтобы поставить жирную точку на прошлом и начать новую жизнь. Но… точка оказалась многоточием. Остановиться не смог, череда пьянок продолжилась. Стало ясно – я прочно «сел на стакан», жизнь стремительно с ускорением катилась под откос. Видимо, не от Бога был «заем на счастье», суррогатная радость оказалась кредитом от дьявола под грабительские проценты. Спиртное в этой мошеннической схеме сыграло роль оборотного капитала, а я оказался банкротом.

Долгое время коварный кредитор играл со мной так же, как наглый обманщик маскируется под приличного джентльмена, улыбчивого доброжелательного друга, щедро одаривающего приятными подарками и рисующего радужные перспективы нашего совместного предприятия. Не сразу алкоголь стал открываться с той стороны, с которой он был настоящим. Я будто зашел по хлипкой тропке в глубь болота, куда манили ароматные цветочки и пестрые грибочки. И теперь куда ни ступи – всюду трясина. Влево под горку было легко. А возвращаться приходилось вправо и в гору – трудно, зябко и скользко. И здесь алкоголю пропала охота маскироваться, он сбросил улыбчивую маску и показал настоящую личину. Он понял – петля на моей шее затянута туго и мне уже никуда не деться. Моя воля была сломлена, моя жизнь мне больше не принадлежали, я стал рабом царя – алкоголя.

С этого момента я стал искать возможности соскочить, продумывал способы убежать из рабства, как «Очарованный странник» из татарского плена. Но только насовсем убегать не хотелось, я не собирался бросать пить окончательно, ощущение комфорта и спиртное уже были прочно увязаны в больном сознании. Мне казалось, что нужно было просто научиться правильно употреблять алкоголь, должен быть какой-то метод, придерживаясь которого можно пить в меру, без «перебора», как раньше, как все.

Тогда еще я не знал о необратимости этого страшного заболевания – достигнутая точка алкогольной деградации личности никогда не откатывается назад. Никогда! Об этом будет сказано дальше, а пока я вдоволь поэкспериментировал, пытаясь наладить «нормальный» процесс пития: водку с пивом не мешал, менял размер порций, варьировал последовательность вкушения разных спиртных напитков, время между употреблением, искал «правильных» собутыльников, пил только на повышение градуса и т. п. Но каждый раз хитрый змий легко просчитывал мои действия и даже намерения на шаг вперед, я неизменно терпел фиаско и срывался в очередной запой.

Если я пробовал не пить, он опять надевал маску своего парня, я почему-то легко верил в его дружеские намерения и жестоко напивался снова. Почему? Потому что «обмануть того не трудно, кто сам обманываться рад». Это как играть в шахматы с самим собой. Я убеждал себя, что я за белых, но черные знали все замыслы еще в самом зародыше развития атаки. И наступал момент, когда я «предавал» белых и делал ход, разрушающий тщательно скрываемые замыслы.