Многие алкоголики задаются вопросом – была ли у них возможность не спиться? Была ли точка невозврата, момент, до которого можно было остановиться, не пустить реку жизни по алкогольному руслу? Был у алкоголика выбор не стать алкоголиком? На эти вопросы нет однозначных ответов. Похоже, у каждого ватерлиния на своей высоте. Кто-то с первой рюмки начинает беспросветно пить. Кто-то после галлона начинает активно спиваться. Кто-то тянет цистерну через соломинку всю жизнь.

Алкоголизм трудно распознать сразу, обычно лодка жизни обладает запасом плавучести – поначалу бдительность усыпляет высокая устойчивость к большим дозам спиртного, потом в воронку «ухает» все сразу. Возможно, спиваться начал с первой, просто чем дальше лодочка от омута, тем меньше ее центростремительная скорость к жерлу – влечет неотвратимо, но еще сохраняется иллюзия свободы плыть в любую сторону. Может быть в это время, если начать грести изо всех сил от водоворота, и можно отвести судьбу, неизвестно. В сообществе АА не приветствуется сослагательное наклонение: «Чтобы было бы, если бы…» Если и была такая возможность не спиться, алкоголик ее уже безвозвратно упустил.

Социальные условия оказывают огромное влияние на заболеваемость алкоголизмом. В российской глубинке, когда в начале 90-х распадались колхозы и совхозы, от безысходности резко стали спиваться мужики. Крестьяне, механизаторы, тяжелые профессии которых пахать, сеять, жать, заниматься животноводством, в одночасье остались не у дел. Куда девать молодецкую удаль, которая должна была быть вложена в молочные фермы, гектары вспаханной земли, колосящиеся хлеба, наполненные элеваторы, железнодорожные составы с мукой, батоны в булочных. Сколько невостребованной богатырской силы сожжено в синюшном пламени самогона! И слуги лукавого, которые замышляли эту перестройку, были ее идеологами, знали, чего хотят и что делают.

В рамках начатого еще Иоанном Кронштадтским проекта Православной Церкви в Московской области действуют несколько домов Ноя – приютов для бездомных, где они могут найти ночлег и питание. С целью поделиться опытом я был приглашен в один из таких домов. Их обитатели обязаны посильно трудиться и за это получают небольшие, но честно заработанные деньги. Бич этой организации – пьянство, за которое выгоняют. При беседах стало ясно, что эти люди «сырые» для решительного шага к переменам в своей жизни. Большая часть этого контингента не является алкоголиками.

В глазах бесенята, они еще не выжгли ресурсы организма, не увязывают свое мировоззрение с преследующими их неудачами. Их стихия – уличная романтика, «республика ШКИД», они Гавроши этого мира, «генералы песчаных карьеров». Многие пришли в приют только чтобы переждать холод и голод. Необходимость работать, хоть и не бесплатно, воспринимается большинством из них как ограничение личной свободы. Когда придет весна, немало их уйдут из приюта в лес, будут строить планы о будущем у ночного костра и бездумно гробить свое здоровье скверным питанием из мусорных контейнеров, просроченным алкоголесодержащим пойлом или другими дурманящими голову веществами, закладывая заряды отсроченного подрыва под опоры мостов, проложенных в мечтах к вожделенному светлому будущему. Их жизненная идеология – это вариации на тему сказки о Золушке, в подавляющем большинстве несбыточные.

Никто из них не связывает свои проблемы с бездуховностью, этот термин попросту отсутствует в их понятийном поле. Они не понимают и не допускают мысли, что если вдруг сбудется заветная мечта, повезет, будет сорван джек-пот и он или она встретят трезвого умного человека на своем пути, с квартирой и работой, то вряд ли смогут влиться в нормальную человеческую жизнь. «Золотая клетка» будет бесить и вызывать желание ее сломать. Скорее всего, они невольно исковеркают жизнь сердобольного человека, наивно пожелавшего им помочь. Будут страдать сами и доставлять страдания другим. Приобретенные в уличной жизни дурные привычки и усвоенные штампы поведения изменить не просто.