– Мама просыпалась? – резко спросила она.

– Не знаю. Я очень хотела кушать, попила воды и легла. Стало холодно, я иногда спала, а иногда просыпалась, – тихо проговорила девочка. – А потом стало темнеть. И ты пришла.

Алька встала, захлопнула окна и посмотрела на часы. Почти двенадцать. Слава Богу, что мать спит – никогда не возвращалась девушка домой так поздно. Взяла одну картофелину себе, две отдала сестренке. Сало вкусное, надо было больше взять, там, на пароходе, за едой никто не следил. Светка хрустела огурцом, жмурясь от удовольствия. Вкуснятина!

– Аль, не приходи больше так поздно, ага? – наевшись, жалобно попросила Светка. – Я боюсь. Вдруг ты потом возьмешь и не вернешься. А меня в детдом. Там вши. Мне Колька сказал. Подстригут налысо.

Девочка начала всхлипывать.

– Светик, терпи, – ответила сестра. – Нам надо вырваться от матери, и я нашла верный способ. Ты ничего не бойся, я никогда тебя не оставлю. Если станет совсем страшно – беги к Галке, она тебя не выгонит.

Малышка успокоилась:

– Только не каждый день, ладно? Обещай.

Каждый день… Надо школу закончить с хорошим аттестатом, сдать экзамены, потом подать документы в техникум. Учиться необходимо, чтобы не попасть в бригаду, как предрекал тот, вахтенный с парохода.

– Я каждый день не смогу бояться, я заболею и умру, Аль, – засыпая, говорила Светка. – Но ради дела потреплю. И чтобы сапоги золотистые и белая шапочка.

Алька поцеловала сестренку и пошла в ванную. Заткнула слив, пустила воду и встала гудящими ногами в спасительное тепло. Ноги отекли и немного замерзли в Галкиных туфлях. И колготки надо сполоснуть – неудобно Надежде Алексеевне грязные возвращать. Хорошо, что не порвала. Простирнув заодно свои заштопанные «капронки» и бережно развесив их на батарее, Алька вытянулась на своей узкой кровати под одеялом, закрыла глаза и еще раз прокрутила в голове весь день с самого утра.

Память предлагала ей то отражающуюся в зеркале яркую красивую незнакомку, то восторженный взгляд бегущего по школе с классным журналом восьмиклассника, то липкий сладкий вкус «Амаретто», то добрую Лехину улыбку.

Галка куда-то испарилась из ее сознания.

***

Вика любила свой дом. Свою уютную спальню, несмотря на то, что жили они там вдвоем с мамой. Как-то мать предложила Вике сделать перепланировку и разъехаться – в частном доме так просто из двух комнат выкроить три. В прошлом году жилье было приватизировано – делай все, что воображение подскажет. Вика представила, как живет одна, в пустой комнате, и решительно отказалась. Ей так спокойно было засыпать рядом с мамой и просыпаться, видя, что мамина постель уже аккуратно заправлена, а на покрывале лежит ее отглаженная для работы одежда.

Быт был очень простым – придя из школы, Вика обедала, мыла посуду и пылесосила. Садилась за уроки. Если по телевизору не было ничего интересного, валялась с книжкой на диване или на своей кровати.

Все в их классе готовились к экзаменам, обсуждали, кто куда собирается поступать, ездили в город на подготовительные курсы. Алька, единственная подруга, переехала и пропала. Наверняка обзавелась новыми друзьями и забыла ее, Вику. Зимой на лыжах бегать было теперь не с кем, и девушка увлеклась комнатными цветами. Раньше думала, что только замужние дамы могут с такой страстью озеленять свое домашнее гнездышко. Но неожиданно привязалась к растениям, отщипывала отростки везде, где только можно, пока никто не видел, или, увидев у кого-то цветущий пышно подоконник, стучалась в дом к незнакомым людям и просила за монетку редкий росток. Кто-то сказал ей, что лучше всего приживаются краденые цветы или купленные за пятак.