Двадцать девятого декабря мы с ней доехали на девяносто восьмом автобусе до проезда Серова (ныне Лубянский проезд) и минут через десять звонили в звонок двери, выходящей на Ильинский сквер, напротив Старой площади. По сложившимся правилам тех времён, каждой комнате коммунальной квартиры соответствовало определённое количество звонков и у входной двери бывали таблички с указанием фамилий проживающих и цифрой, указывающей на то, сколько раз нужно звонить. Я уже бывал в этой коммунальной квартире, располагавшейся на первом этаже старинного дома, имеющей отдельный вход непосредственно с улицы, баба Роза занимала там небольшую комнату. Дверь открыла баба Роза, провела нас в комнату, сама прилегла на кровать, у неё были больные ноги, предложила нам присесть. Мы сидели на стульях, мама ближе к столу, я чуть сбоку, прямо напротив её кровати, они о чём-то беседовали, а бабулечка моя двоюродная всё глядела и глядела на меня. Потом, прерывая разговор с мамой, она спросила меня: «А у тебя уже есть девушка? А кем ты хочешь стать, о чём ты мечтаешь?» И девушки-то у меня не было, и мыслей у меня было, как у героя Исаака Бабеля: об выпить стопку водки, об дать кому-нибудь по лбу, и больше ни об чём. Про отсутствие девушки я сказал правду, постоянной девушки у меня не было, про мечты соврал, чтоб не огорчать бабуленьку, она вракам моим явно не поверила, но и не стала морализировать. Через полчаса села на кровати и сказала мне: «Ну иди ко мне, расцелую тебя». Я подошёл, нагнулся, баба Роза чмокнула меня, сказала: «Поздравляю тебя, Алька, будь молодцом. – Потом достала из кармана халата приготовленную купюру в пятьдесят рублей и произнесла: – Купи себе, что хочешь сам. – Повернувшись к матери, добавила: – Надя, пусть он купит себе что захочет». По тем временам это были очень приличные деньги, на пятьдесят рублей можно было купить велосипед, костюм или плащ-болонью, но я принял другое решение. По дороге обратно маменька предложила мне отдать ей купюру для сохранности, но я отверг эту идею как непродуктивную. Потом она стала допытываться, на что я собираюсь потратить такие огромные деньжищи, я ответил: «Увидишь». Она вздыхала с трагическим видом, но я не прогибался, денежные дела в семье потихоньку улучшались, все работали, с деньгами становилось более-менее неплохо.

На следующий день я пошёл в часовой магазин и купил часы «Полёт» стоимостью пятьдесят рублей ровно. Как мне кажется, это была первая или одна из первых моделей тонких часов в СССР. Тонюсенькие, в позолоченном корпусе, с секундной стрелкой и антиударным механизмом, с двадцатью тремя рубиновыми камнями, с запасом хода в полтора суток, с лаконичным дизайном, это были не часы – мечта. На работу я их не надевал, боялся повредить, но вечером – всегда. Часы оказались точного хода и удивительно живучие, в какие только передряги они не попадали со своим непутёвым владельцем, всё им было нипочём, не ломались ни разу и только в драках бывало вылетало стекло, но оно было пластмассовое, я его находил, аккуратненько вставлял и они исправно служили дальше. Подарок мой вызвал обиду и жгучую зависть у моей сестры, ей подарок от бабы Розы на шестнадцать лет если и перепал, то был многократно скромнее, а может, его и не было, и она заявила, что часы, которые я так нагло приобрёл себе, мы должны носить по очереди, но я отбил эту самонадеянную провокацию.

После Нового года я зашёл в паспортный отдел пятьдесят восьмого отделения милиции, сдал фотографию на и через неделю получил паспорт. А мой рабочий день увеличился до семи часов. То, что поначалу казалось просто каким-то каждодневным четырёхчасовым приключением, превратилось в практически полноценный рабочий день, который, после небольшого перерыва, продолжался ещё четырёхчасовым обучением в школе. В начале марта 1965 года пришло время сдавать экзамен на получение первого разряда, сам экзамен был скорее простой формальностью, так как квалификационные требования по присвоению первого разряда были невелики, да и экзаменаторы наши толком не представляли, что с нас спрашивать. Не помню, кто посоветовал мне прочитать пару книг по слесарному делу, я не поленился, нашёл их в заводской библиотеке и прочитал. Очевидно, вследствие того, что глава нашей экзаменационной комиссии, начальник механосборочного участка Анатолий Иванович, чтобы понимать, что с нас спрашивать, просмотрел их тоже, на все его вопросы ответы я знал и пробарабанил их на ура. Впрочем, разряды присвоили всем, кого направили на сдачу, включая тех, кто не ответил ни на один вопрос.