– Она просыпается, мой император. Говорите с ней. – надо мной кто то близко, очень близко. Я не вижу его, но чувствую его тепло у лица.

– Малышка моя, ты должна проснутся, я так долго этого ждал. – с усилием открываю глаза и они тут же слезятся. Мне их заботливо обтирают, что-то закапывают и напряжение тут же спадает от яркого света.

Глава 11

Всматриваюсь в знакомое лицо и все вспоминаю, опускаю взгляд на живот, он небольшой рыхлой кучкой недавно рожавшей женщины, выдает всех с потрохами. Значит меня продержали все девять месяцев? Во все глаза не веряще смотрю на ненавистное лицо и вскидываю руку с тонкой трубочкой от капельницы чтобы ударить его, но к своему ужасу она перемотана до уровня начала кисти. Так и замираю, глядя на бинты, вторая рука точно в таком же положении. Рыдания вперемешку со всхлипами и полное осознание своей ситуации накрыло темнотой. Голос в темноте недовольно пробурчал

– Я и забыл, что она кистей лишилась…– сколько так времени прошло, я даже не осознавала, но там в своей темноте понимала, что я уже родила, что рук у меня нет, по прихоти императора. Он так захотел, всё ему должно быть праву императора услужливо сделано. Ресницы слиплись, с трудом продрала глаза и осмотрев потолок поняла, что двигать головой не могу. Тело оцепеневшее, где-то вдали кто-то рычал, жуткий холод продрал до костей. Оцепенение начало спадать, рядом кто-то завозился и рычащий голос прохрипел

– Самочка…моя самочка…– тело накрыло жутко пахнущее смердящее тело и с огромной силой раздвинуло мои ноги. Дальше накрыло вновь темнотой, да когда я уже сдохну…темнота была, но и тело я чувствовала, чувствовала, как его насилуют, как мою грудь чуть не грызут, поворачивают на живот и снова обладают. Тишина наступила вокруг внезапно, мое тело подхватили и чуть позже на голову полилась вода, как мне ее не хватало. Урывками слизывала с лица капли давясь от засухи в горле.

– Она была все это время живой Гай, мы изгнали отсюда стаю диких волков. Они ее…– кто-то зашипел

– Надо вылечить ее, только боюсь, что она не захочет жить после этого в таком состоянии. Но нам надо наказать императора, Ждан. Надо. – другой голос, более густой с какой-то будто цедрой отчеканил

– За счет чего? За счет аюны? Что мы ему скажем? Твоя аюна, оказалась жива, и ты выкинул ее на помойку? Я не смогу так поступить с ней. Нам лучше отдать ее нагам, они смогут исправить ее память и даже отрастить руки. Она ведь оборотень. Пусть она ненавидит меня за это Гай, но сегодня они придут. – он, помолчав какое-то время заметил вновь

– Император сказал всем что дикие волки были казнены, но откуда их столько там собралось? Я думал, что они просто убили её своим траханьем, на ней было столько семени. Он кругом врет, кругом. А еще сказал, что похоронил ее в своем склепе, склепе своего рода. А она оказалась на помойке клиники, в которой и была всю жизнь…– тишина была странной, долгой, неясной, отзывчивой иногда под нее хорошо все вспоминалось, но не сейчас, обычно я была одна, но сейчас я чувствовала рядом с собой кого-то еще.

– Ты очень красива аюна. – шептал голос Ждана, он, наверное, думал, что я не слышу его

– Пока ты спишь я буду мечтать о такой тебе…нечестно быть единственной самой прекрасной волчицей. Нам всем будет тебя не хватать. Ты с нами почти год и не выходишь из своей комы. Мы испробовали все возможности. Прости аюна, сегодня ты уедешь к нагам. – хотелось кричать чтобы убили, судьбу свою у нагов знали все. Абсолютно все, если у нас кобели альфы мяли под себя любую, то у нагов было развито многомужество. Их раса не вымирала, но наги четко формировали свою связь с нагиней только в тандеме из троих. И нередко нагини на это не соглашались и уходили, игнорируя позывы своих мужей, в спячку. Почти сформировавшаяся пара нагов искала себе новую жену. Нередко к ним попадали отверженные омеги, не сумевшие зачать своим альфам. Ну и то, что наги лучшие лекари, это было бесспорным фактом. Гипноз был их вишенкой на торте. Самые сложные операции почти ювелирные, они проводили легко, словно походя. К нашей одной из аюн девушке вызвали как-то нага, ее порвал клиент, плюсом разодрал лицо грудь. Наши врачи не смогли ничего сделать, были страшные шрамы, наг сделал все за одну ночь и наутро ушел, словно его и не было. Зато Рената стала обычной, без уродливых шрамов. Она хотела его поблагодарить, но он уже давно ушел. Я так и не могла открыть глаза, тело было оцепеневшим, словно обычная деревянная доска. Голоса то пропадали, то вновь приближались, иногда накатывала темнота и кружила меня до рези в глазах.