Я поднял руку в жесте «внимание», а потом постучал по шее, отдавая приказ рассредоточиться и скрытно наблюдать. Сам бесшумно спустился на уровень ниже. Там дверь, отделяющая лестницу от остального этажа, отсутствовала, в дверном проёме стояли самодельные блоки со стрелковыми гнёздами. Раньше явно тут был блокпост, но потом его убрали за ненадобностью, но баррикады оставили. Метров через сто болезненным жёлтым цветом горела лампочка, за которой тянулась гирлянда таких же сестрёнок.

Я присел и прислушался. Откуда-то снизу доносился тихий шум. Я прибавил громкость наушника и вывернул микрофоны костюма на максимум. Но смог различить только шарканье ног и невнятные голоса.

Подниматься к своим не стал, спрятался в углу под лестницей и снова отправил сообщение туда, к богам задач распределения, прикрепив аудиозапись с микрофонов и фото тускло освещённого коридора. Ну, может хоть это возымеет действие?

Ответ, наконец, пришёл.

«Я доложила, Командир. Приказ ждать и с группой не связываться. Мало ли кто там. Ждите указаний».

Отлично, блин! И долго ждать-то?

Через пару минут в сторону лестницы по второму уровню послышались шаги. Я сразу отстучал своим внимание.

– Зачем проверять генератор? – послышался усталый молодой мужской голос. – Там ведь теперь нет никого, а о неполадках подскажут индикаторы.

– Дурак ты, малой, – ответил старый дребезжащий голос. – Ты должен знать уже, что проверка энергосистем твоя ежедневная, даже ежечасная обязанность. Ты должен предотвращать все неполадки до появления индикации. Учись, мелочь! Вот помру я, хоть оставлю достойную смену. А то я умру. Оборудование умрёт. И вы все, бестолочи, вымрете, как рыба.

– Да будет тебе, дед, – чуть испуганно возразил юноша, делая круг вокруг бредущего старика. Их стало уже возможно различить. – Ты уже сколько так говоришь. Я ещё молокососом был, а ты уже помирать готовился.

Старик засмеялся. Его смех оказался неожиданно мелодичным:

– Так вот смену подготовлю! А вообще, ты знаешь, сколько мне лет? Я ещё там успел пожить и тут почти два поколения видел.

Парнишка перестал скакать вокруг старика и как-то притих.

– Может, хоть сейчас скажешь, почему мы тут и что там наверху, – неуверенно спросил парень.

Они подошли ещё ближе, и стало возможно рассмотреть аборигенов. Старик был маленьким, сутулым, даже горбатым, отчего казался совсем крошечным. Парень среднего роста, худой, даже тощий. Оба бритые, одеты в самосшитую из самодельной ткани одежду.

– Не знаю я, что там сейчас… – печально вздохнул старик.

– Ну а тогда что там было?

– Люди там были, люди… Ты же знаешь, что это запретная тема в общине.

– Ну, дед! – заломил руки подросток. – Я теперь, можно сказать, отношусь к руководству базы. Слежу за энергией.

– Ты не следишь, а балду пинаешь, – беззлобно огрызнулся дед.

– Ну, дед!..

Они уже дошли до лестницы, и старик остановился передохнуть. Я вжался в стену.

– Ладно… расскажу, но потом, вечером, после осмотра, – сказал дед и тяжело полез наверх.

Я отстучал своим, что двое идут в генераторную. Получил «принято». И принялся ждать.

Через 43 минуты старик с парнишкой спустились обратно и под непринуждённую болтовню удалились восвояси. Из их беседы стало ясно, что тут обитает община, которая свято верит, что за пределами этого бункера ничего нет. Я поднялся наверх и собрал свою группу в комнате с шлюзом.

– Что они тут делали? – отстучал я по сенсору.

Парни переглянулись, и Улей таким же образом ответил:

– Пришли, осмотрели генератор и ушли. Никуда не заходили, ничего не проверяли.

– Принято.

Я задумался. Странная беспечность. Хотя… Если они верят, что людей больше нет, то и понятно. Зверьё шлюзом не воспользуется, а дипломатическую миссию они не ждут. Сколько же они тут сидят?