Всё выглядит как всегда, кроме одного. Я не помню, как всё это делала. Меня не было сутки?

Судорожно хватаю телефон, смотрю на часы и в тот же момент звонит будильник. Но я продолжаю пялиться на экран, ищу несоответствие, которое зудит на краю сознания. Проверяю входящие – последний звонок от Алии Вадимовны, тот самый, после которого меня не стало в этом мире. Я всё-таки успела взять трубку и что-то ответить. Я приехала на работу, я прожила целый день, о котором не осталось воспоминаний только у меня.

А потом я замечаю, за что именно неосознанно цеплялась. Дата.

Подскакиваю с постели, чувствую острый приступ тошноты. Голова тут же начинает кружиться, и я медленно сажусь назад. Захожу в календарь, потом снова во входящие, не в силах поверить. Но нет, везде дата одинакова.

Сейчас утро пятницы, меня не было три дня.

Такого не случалось…никогда.

Ладно, страх возвращается. Он лучше всего прочего доказывает мне, где настоящее. Если бы моё безумие было правдой… Ведь я отдала свой страх. Только за что? Где я оказалась?

В аду. Сейчас я в форменном аду. Я не представляю, как приду на работу, как буду говорить с людьми, смотреть им в глаза. Ведь все три дня я что-то делала и что-то говорила, но теперь это потеряно. Я потеряна. Меня спалят.

Можно делать вид, что всё в порядке, когда ты отсутствовала всего несколько часов. Можно понять по контексту, что ты успела натворить. Можно "влиться в поток". Но не три дня спустя!

Меня поймут, прочитают и упекут. Я помню, как закончила моя мать.

Бегу до ванной, корчусь над унитазом. Из меня выходит какая-то еда – значит, я ела, но уже не понять, что именно. Перед глазами только красная пелена из моего кошмара. Во рту пыль серой дороги, окованной с двух сторон скалой и обрывом. В ушах звенит.

Привести себя в порядок стоит титанических усилий. Я одеваюсь, расчёсываюсь, глотаю чай, заготовленный с вечера. Внутри дрожит каждый орган, меня всё ещё тошнит, даже приторно сладкий чай не помогает. Я собираюсь как на эшафот.

Я не распахиваю шторы. Каждый день этот маленький, неприятный ритуал позволяет мне примириться с наступившим днём. Так создаётся ощущение, что я впускаю его в свою жизнь не резко, по крупицам готовлю себя к вторжению мира извне.

Но сегодня это не поможет. Я буду не готова в любом случае.

Хватаюсь за ручку двери, и даю себе обещание. Если я переживу этот день, то снова наберу врачу. "Позвони мне, когда будешь готова говорить" – так она закончила нашу встречу.

Я готова! Я хочу кричать это – я готова! Готова!!

Меня припёрло к скале, и иного выхода не осталось. Если я хочу выжить, я должна бороться лучше. Я ведь хочу? Я должна хотеть.

Что-то новенькое для меня.

В лифте тошнота наконец-то отступает. К первому этажу я уже могу сохранять маску внешнего спокойствия. На работе эта маска будет решающей, без неё я пропаду окончательно.

Еду на транспорте в каком-то трансовом состоянии. Страх притупился, руки не дрожат. Люди вокруг кажутся нездешними созданиями, хотя на самом деле лишняя только я. Вихри больше не подхватывают и не несут в нужном направлении, сама выбираю знакомую дорогу.

Я даже шагов не считаю. Это действие тоже призвано меня успокоить, но какой в нём толк сейчас? Когда я могу пропасть не на час или два, а на дни, недели, месяцы. Навсегда.

Поднимаюсь на поверхность своей станции метро и замечаю вдали деревья в маленьком сквере. Их обсыпало золото наступившей осени. Краски такие яркие, что я на мгновение замираю, любуясь. Такое со мной тоже впервые со школы.

Моросит лёгкий дождь. Капли не падают, а будто кружат в воздухе вокруг меня. Танцуют – приходит неожиданная мысль, и я чувствую робкую улыбку на лице. Потом тычок в бок и чужое ворчание о считающих ворон девицах, застывших прямо на проходе.