– Я хотел сказать, – сглотнул разволновавшийся Сеня, – что Лиса некоторое время скрыва… то есть, простите, жила у меня. Она была нам доброй соседкой, вежливой, тихой. Мы с семьёй к ней очень привязались!

Алиса, слушая его сладкие речи, чуть не прослезилась. Все-таки молодец, в нем пропал великий артист, не зря получит свою петрушку.

– Какие отношения связывали вас с Хитровой? – напала на Осла прокурор Ворона Клара Карловна Кораллова. Вот кого можно назвать деятельной особой, непоседливой и, прямо скажем, сердитой.

– Дружеские, – промямлил Сеня и с опаской посмотрел на свою жену, которая сидела в первых рядах, неодобрительно сдвинув брови. Осел зажмурился и вспомнил, что наконец покроет свой долг перед Алисой, да еще и подзаработает, и на душе стало немного легче.

– У вас есть что-то конкретное по делу? – строго спросила судья. – Вы были свидетелем происходящих на поляне событий?

– Нет, – пожал плечами Сеня, и его отпустили.

Следующими выступали Эжен, супруги Кроты и даже Волк. Последний кричал:

– Я ни в чём не виноват!!!

– Успокойтесь, Волк Иванович, – строго стукнула молоточком Софья Савельевна, – вас пока никто не обвиняет!

– Да?! – присел от смешанного чувства страха и восторга Волк, – вот я и говорю – Лиса во всём виновата! Она – больше некому. Я своими глазами видел, как Алиса напала на бедного несчастного зайца… А он ведь шел к своей семье, деткам, никого не трогал!

Волк достал носовой платок и громко высморкался.

– Господин Серов у вас есть что-нибудь ещё по этому делу? – спросила Клара Карловна.

– Нет.

– Тогда не расстраивайтесь и садитесь на место.

Первой подвела итоги прокурор Кораллова. Она пригладила свои угольно-черные перышки, важно поправила галстук, украшающий форму, и громко продекламировала:

– Учитывая все злодеяния, – прокаркала она, – которые были подтверждены свидетелями, настаиваю госпожу Хитрову Алису Патрикеевну признать виновной, кар!

Алиса побледнела, с нее сошла почти вся рыжина, однако тут, наконец, вмешалась защита – адвокат Розалинда Львовна. Патрикеевна с надеждой и трепетом ловила каждое ее слово, в зале повисло напряженное молчание. Розалинда же говорила не торопясь, даже нараспев, скрупулезно взвешивая и прожевывая каждое свое слово:

– Я счи-и-и-и-ита-а-а-аю, что-о-о-о да-а-а-авно-о-о-о ну-у-ужно нача-а-а-ать слу-у-у-ушанье. Позови-и-и-ите перво-о-о-о-ого сведе-е-е-етеля-я-я-я-я…

Лиса схватилась за голову. Это полный провал. Черепаха, мягко говоря, не только не обладала нужной расторопностью, она еще и похоже впала в маразм. Высказавшись, Розалинда медленно села на место и уставилась в одну точку. Да она, кажется, спит!

– Виновна!!! – закаркала прокурор Клара Карловна, но судья с ней не согласилась.

– Мы не можем вынести окончательный приговор, – возвестила она, – пока не выслушаем пострадавшую сторону.

На трибуну вышел Кузин Заяц Захарович и робко начал:

– Я иду, никого не трогаю… собираю букетик для жены… а потом…

Лиса со вздохом присела на скамью и пострадавшего уже слушала в пол уха. С ушастыми трусишками она никогда не водила дружбу, на вечеринки их не звала, морковкой не угощала. Даже напротив – любила припугнуть на узких лесных тропинках. Так что прощай молодость, до свидания свобода, больше никаких «пати», музыки и веселья.

– Он как подбежит, как схватит! – между тем продолжал Заяц.

По залу снова пробежала волна негодования, звери зашумели. А Лиса подняла голову и во все глаза уставилась на Зайца. Ей не послышалось, Кузин сказал «он»?

– Кто подбежит? Кого схватит? Изъясняйтесь конкретнее – сделала справедливое замечание Судья.