– У нас в «списке мертвецов» имеются другие люди, – скрипуче произнес он. – В их числе женщина, из космонавтов – ваши бывшие капо, решившие стать донами. Кому-то надо доставить рыбу в знак того, что им на днях придется переместиться на речное дно. И тут, увы, я требую повышенной оплаты: свежая рыба стоит дорого, карпа я не достал, пришлось купить сома. Из-за таких жестких мер скоро у вас вообще не останется капо, хе-хе-хе…

Бигганов был не очень расположен к веселью.

– Omerta – «закон молчания», – промолвил он, пристраивая язычок золотой зажигалки под сигару. – В старину, вступая в РСДРП (б), каждый давал клятву, что не будет разглашать секретов партии. Те, кто стучал охранке, подлежали казни – нынешние традиции пошли от этого. Например, тот же падроне Гапон, которого в 1906 году повесили в Озерках на брючном ремне. У партии даже работали специальные палачи, сделавшие впоследствии успешную карьеру в «семействах», профессионалы нужны везде.

– Безусловно, – с кислым выражением на лице кивнул Сидоренко. – Кто платит, тот и заказывает балалаечников. Однако вы сказали, у вас ко мне какое-то очень серьезное дело… вы хотите, чтобы мы говорили наедине?

– Нет, – ответил Бигганов. – Эти люди – моя правая рука, и я доверяю им как самому себе. Они видели твое лицо много раз, но немы как рыбы.

– У человека, дон, не может быть сразу две правые руки, – ощерился Сидоренко. – Что я могу сделать для вас? Любой каприз за ваши деньги. Учтите, если работа очень емкая и сложная – вы знаете мой прайс.

– Работа как раз именно такая, – предостерег дон Бигганов. – Однако оплачена она будет по-королевски. Так, как тебе еще никто не платил.

Он сделал многозначительную паузу, выдохнув сигарный дым.

– Пятьдесят тысяч золотых.

– Ого, – обрадовался Сидоренко. – За такие деньги я размажу любого.

– Кто бы сомневался, – усмехнулся дон Бигганов. – Но поверь, тут реально тяжелый заказ. Я сам не знаю, кого именно тебе следует убить.

– Не проблема, – пожал плечами киллер. – За такое-то бабло… даете просто адрес дома, дальше я уже сам подвезу к подъезду грузовик с тротилом…

Охранники у кресла с балдахином мрачно переглянулись.

– Да нет, – прервал его дон. – Если бы все было так просто. Ты уже, разумеется, слышал про доморощенного серийного убийцу, которого пресса окрестила Ксерокс за прямое копирование Джека Потрошителя?

– Еще бы, – ответил Сидоренко, разгоняя ладонью плотный дым сигары. – Сейчас про него только глухой не слышал. Поглядел утром на фотки в газете, что он с Колчак сделал, чуть самому плохо не стало.

– Ты дико нежный, – ухмыльнулся Бигганов и заломил назад шляпу. – В общем, этот парень всего за пару дней нанес нам такие убытки, какие мы не несли даже при отказах выдать выигрыш в казино, когда клиенты применяли гранатометы. Сегодня мы лишились полусотни тысяч, а завтра потеряем вдвое больше. После убийств Колчак и Виски и похищения Кшесинской у нас вал отказов – звезды перепуганы насмерть, никто не хочет работать в клубах и казино. Соответственно придет меньше гостей, доход упадет, и наши отчисления за «крышу» похудеют, как фотомодель от анорексии. Смекаешь?

– Ага, – холодно сообразил Сидоренко.

– Сколько времени легавые будут искать этого урода, никто не знает, – прикусил сигару Бигганов. – Им-то куда торопиться? Нам же приходят кранты. Еще парочка распотрошенных звезд – и мы на помойке окажемся.

– И чего он Тимотэ не зарезал? – потер вспотевшую шею Сидоренко. – Тоже ведь какая-никакая, а все-таки звезда. Трудно ему, что ли? Сколько людей в ноги поклонится, спасибо скажет. Я бы, честное слово, даром его убил. Только правила не позволяют – работаю только за деньги, маме на смертном одре обещал. Хотя, конечно, если вы дадите хотя б одно евро, я попробую…