Шла девица, шла, видит – тропинка в лес дремучий появилась, да так и влечёт на неё вступить. Только сделала Алина один шаг по тропинке, глядь – старичок-боровичок пред ней появился, шляпку багровую снял, поклонился, улыбнулся да как побежит по тропинке, прямиком в чашу лесную, да так задорно, словно в догонялки Алину поиграть приглашает.

Надо сказать, что у девицы натура игривая была, засмеялась она, задором боровичка зарядилась, побежала за ним. Долго ли, коротко ли, в догонялки они играли, так Алина боровичка и не поймала. Вроде, и дедушка он с седой бородой, а шустрый – не догнать.

В общем, очутилась Алина в самой чаще лесной. Огляделась – батюшки, опушка с мухоморами, прямо посреди чащи той, откуда-то, нарисовалась. На опушке избушка стоит, а на крыльце её сама Ягиня встречает, хитро глядит на Алину, пронзительно. Хоть и улыбается Ягиня, а взглядом своим насквозь всё пространство и Алину саму сканирует.

– Ты, зачем это, красавица, в угодья мои пожаловала? – спрашивает Ягиня. На плече её филин сидит, зорко на Алину лунным взглядом своим глядит, голову набок склонил, тоже, гостью пристально изучает. Старичок-боровичок превратился в деда с седой бородой, сидит-посиживает на лавочке, что у избушки стоит, ножками болтает.

– Да вот же, он меня сюда, игрою своей, заманил, задором заразил. Вот я тут и оказалась. Сама не знаю, куда зашла! – отвечает Алина, глядя то на Ягиню, то на старичка.

– Вот оно что! Ну, проходи, коль пришла. Баньку истоплю, чайком с мухоморами напою. А коли, воды мне с колодца лесного принесёшь, то быть тебе в месте этом истинной Хозяйкой. Глядишь, лес и преобразится. Стара я стала, пора мне эстафету передавать, да и лес наш давно в преображении волшебном нуждается. Да, старый?

– Ккхеее, кккхе, мне тоже освободиться надо, заскучал я тут совсем, надоело угодья эти сторожить. Надо бы, их обновить, а мне, давно на покой пора.

– Подождите, подождите, а причём тут я? – удивилась Алина.

– Коль, была бы не при чём, сюда бы не попала! Эх, годы, годы, ка бы не они, вернула бы я себе силу волшебную, да сотворила вокруг красоту. А пока, вот так, середь мухоморов, и живу. Дед, а дед, ты кого к нам привёл, она же саму себя, ещё толком, не осознаёт?

– Ну, никак тебе не угодить! Сколько можно? То это тебе не так, то другое! Э-эх! – возмутился старичок, махнул на Ягиню рукой, расстроился.

– Ты чего это, старый, расселся, поди, баню истопи, коли её сюда привёл. Ладно, знатная, видать, девица, бороде твоей старой, явно, не ошибиться. Давно тебя знаю, силу твою, что в твоей бороде, признаю. Да и ей бы, небось, здесь не появиться, коли, сама не возжелала!

Алине забавно стало:

– Сама же я сказку заказала, вот она и пришла! Забавная, какая сказка! Нарочно, не придумаешь! Только, как же я колодец в лесной чащобе отыщу? Во что воды наберу? – спрашивает Алина, забавляясь своему сну. Только сама толком не поймёт, где она: во сне, али на яву.

– Эка, невидаль! Вот тебе клубок, бери его, он тебя, куда надо, туда и приведёт. Ишь, привередливая какая! Говорю же тебе – настала твоя пора, коль сюда ты пришла, – ответила Ягиня. Достала она из кармана передника клубок, да гостье его и бросила.

Поймала Алина клубок на лету, удивляется всему, с ней происходящему. Не чаяла, не гадала, в приключение попала. Стоит девица размышляет: толи сон это, толи явь, толи фантазия разыгралась.

Старичок покряхтел, покряхтел да пошёл баню топить, скрылся из вида Алины. Ягиня деревянную кадушку с ручкой к ногам её поставила и говорит:

– Неси воды, да гляди, по дороге не расплескай. Чтобы водицу сюда принести, надо босой, на обратном пути, идти. А ты, Филимон, на плече у меня не сиди, лети, в ночи её проводи да гляди, чтобы волки ночные по пути её не слопали, даже подойти к ней не смогли. С этими словами, стукнула Ягиня своей клюкой оземь. Завертелось всё пространство, закружилась. Уж не видать Алине: ни избы, ни бани, ни Ягини, ни старичка. Кругом сплошной туман.