– А ты свою книгу им читал? – спросил друга Витёк.

– Никому и никогда. Она не закончена, там только начало и примерно то, что будет дальше. Когда напишу её, пусть кто угодно читает, но не раньше.

* * *

В субботу Андрей позвонил Витьку, приглашая погулять. Впервые за всё время их дружбы Витёк отказался, ссылаясь на то, что пишет сочинение для «Литрека».

– Тебя попросили написать всего десять предложений, – возразил Андрей.

– Двадцать.

– Ну пусть двадцать. Это же всё равно немного. За час справишься?

– Попробую. Я не хочу лажу написать, я стараюсь. Хочу, чтоб им понравилось.

Но и через час Витёк не закончил. И через два. Все выходные Андрей настойчиво звонил Витьку, но безрезультатно.

Увиделись они только в понедельник, в школе. Даже тогда сочинение Витька было не готово.

– Да ну, на фиг, – поразился Андрей. – Ты три дня пишешь и не можешь написать каких-то двадцать предложений?

– Я не ты, у меня нет литературного таланта.

– Так и у меня его нет. Если бы он был, я без всяких кружков написал бы свою книгу.

– Вот видишь! Ты сам её два года строчишь, а ко мне за три дня зацепился.

– Так у меня не двадцать предложений…

Во вторник, идя в «Литрек», Витёк сильно волновался: сочинение он своё закончил, но переживал за то, как воспримет его публика. Они с Андреем уселись за последнюю парту, и Витёк лихорадочно перечитывал свой листок с сочинением. Когда все вошли в класс, преподаватель начал урок с новой темы и пустился в объяснения. Витёк ждал, когда тот попросит его зачитать сочинение, но учитель увлёкся новой темой и от неё не отвлекался. Через десять минут Витёк не выдержал и поднял руку, преподаватель окликнул его.

– Вы задавали мне домашнее задание, – в нетерпении воскликнул Витёк.

– Да? – удивился учитель. – Не помню что-то…

– Ну как же… Про умирающего старика, дочь и сына…

– Ах да, вспомнил. – Преподаватель изобразил извиняющуюся улыбку. – Ты пойми, Виктор, вы не единственная моя группа. У меня больше ста учеников, я не могу всё помнить. – Он сел за стол. – Ну давай, зачитай, что у тебя получилось.

Витёк прокашлялся, подтянул листок поближе к глазам и зачитал:

– Дочь старика вывела брата из палаты в коридор. Дочь завернула умирающего отца в простыню и выбросила в окно. Под окном был газон, и старик не разбился. Она выпрыгнула за ним. Погрузила его в багажник своего Кадиллака. Избила брата и похитила нотариуса. Его тоже бросила в машину. На заднее сиденье, со связанными руками и ногами. Отвезла в лес и достала всех из машины. На лицо нотариуса она наставила базуку и рассказала правду, что сын плохой, а она хорошая. Нотариус обрадовался: он любил справедливость. Нотариус составил завещание, где отец завещает все свои деньги дочери. Потом нотариус позвонил прокурору, и сына забрали в тюрьму на десять лет. Они все обнялись и расплакались от счастья. Через пять минут счастливый отец умер. Они его похоронили там, в лесу. Дочь сама рыла яму. Дочь вышла замуж за нотариуса. На деньги от наследства они купили большой пятиэтажный дом. Вокруг поставили пятиметровый забор, чтобы брат, когда выйдет из тюрьмы, не перелез. И ещё вырыли вокруг забора пятиметровый ров, и наполнили водой, и запустили туда голодных крокодилов.

В классе стояла гробовая тишина, преподаватель замер с открытым ртом.

– Тут двадцать одно предложение, а не двадцать – одно лишнее, – пояснил Витёк. – Надо вырезать одно предложение, но я не знаю какое: они все важные.

Преподаватель закрыл рот. Витёк ждал, какое заключение тот вынесет.

– А говоришь, фантазия не работает, – медленно проговорил учитель.

– Брутальная история, – вмешалась Клавдия Сергеевна, она стянула с головы бандану и вытирала ей слёзы. – А нельзя ли заменить Кадиллак на мотоцикл? Желательно Харлей-Дэвидсон. Я тогда размещу пост в своём блоге. Ты прославишься, Виктор.