И это моё интуитивное предчувствие меня не подвело. И когда на одном из кругов я уже с расстояния своего от неё не такого уж далека её заметил, то она на этот раз не шла мне навстречу, чтобы со мной пересечься на одном из кругов, а она вдруг свернула в сторону рядом с этим местом ей нахождения расположившихся беседок и скамеек для наблюдения за происходящем на стадионе, и подошла к припаркованному к скамейке велосипеду.

– Значит она всё, закончила свою пешеходную пробежку и собирается меня покинуть. – Не сводя с неё своего внимательного взгляда, несколько самонадеянно рассудил я, чуть сбавив скорость своего пробега, чтобы как следует рассмотреть её уход.

А вот в её движениях нет месту вот такой как у меня инфантильности и сверки своих действий с кем-то ещё. А все её действия подчинены её внутренней дисциплинированности и импульсированности, которая очень чётко проявляется в её резких движениях по подходу к велосипеду, где она из каких-то своих внутренних соображений решила снять с себя мешающую ей легко и свободно дышать кофту. А вот такая её порывистость, как это не могу я не видеть, приближаясь по своей беговой дорожке в предельную близость к ней, приводит к тому, что её кофта цепляется за её ухо, и всё бы ничего, но в нём, как опять же мной со стороны выясняется, находился компактный наушник.

Ну и наушник под воздействием такого механического воздействия вылетает из уха этой анархистки и в чём-то, но только по моему сугубо личному мнению авантюристки, и летит под моим немигающим в его сторону взглядом прямо на беговую дорожку передо мной.

Ну а дальше происходит уж совсем невообразимое и затем очень странное. Эта авантюристка, видимо что-то подобное ощутила и осознала эту свою ушную потерю, замерев в одном внимающем к внешним раздражителям положении, находясь головой под кофтой, тогда как я, от кого сейчас всё будущее наших межличностных отношений и целостность этого наушника зависело, набегая на наушник, не сводил своего обзорного зрения с замеревшей в одном положении авантюристки, а своего прямолинейного и немигающего взгляда с самого наушника.

И я так зациклился всем собой и взглядом на этом наушнике, на который я просто обязан и отдать всего себя должен не наступить, что всё это в итоге приводит к тому, что я целенаправленно и как бы намеренно на него наступаю с таким громким и отзывчивым с его стороны хрустом, что замершая в своей кофте на голову авантюристка вздрогнула от этих ни с чем не спутаешь и она догадывается, что подаёт такие трагические звуки сигналов – это её наушник в самый слом и капец раздавили. А кто это сделал и зачем?! То это не трудно выяснить, нужно только стянуть с головы эту подлую кофту, которая никак не снимается, сколько бы она не пыталась её с себя выдернуть, давая возможность мне над всем произошедшим сейчас раздумать. Чего как раз и не произошло.

А я между тем и сам в шоке и в предельном изумлении от того, что обнаружил себя улепётывающим на предельной скорости от этого места происшествия и от своего падения перед лицом этой девушки. Кто меня теперь точно не простит за мою трусость, а не за какой-то там наушник. Но при всём при этом больше всего меня сейчас поражает не это, а не дающая мне покоя и не выходящая из моей головы вопросительная мысль: Догонит она меня на велосипеде или нет?!

И к своему новому до предела потрясению до меня из-за спины доносится ответ на эту мою загадку души.

– Вот значит как вы, Адам, себя ведёте. Заныкали сперва карточку, а теперь не даёте мне прохода, портя мне моё имущество. – Кричит до чего же знакомый голос из-за моей спины.