- Не сказала. - легко согласился он, а я аж зубами скрипнула от досады, что не могу ему прямо сейчас когтями в морду впиться. Вот что-то он меня прям бесить начал. Прям очень. Зря он так, ох зря.

- Немедленно вставай с моей кровати. - выдвинула я требование.

- Встал. - спокойно ответил он, выполняя приказ.

- А теперь подними меня. - выдвинула я второе требование.

- ... - но в ответ прозвучала лишь подозрительная тишина. Мне из-за кровати было не видно брюнета, но колбами клянусь, эта скотина ухмылялась!

- Слышишь? - капризно повторила я.

- А где ты? - включил он идиота, виртуозно играя на моих нервах. Типа если я его не вижу, то и он меня не видит?

- Слушай, я же все равно встану. С помощью или без, но встану. И отомщу. Не боишься? - тихо и нежно произнесла я.

- Боюсь. - совершенно серьезно брешет этот засранец.

И вот так мне захотелось посмотреть в глаза этого урода, что я нашла в себе силы, извиваясь, как самая толстая в мире гусеница, доползти до угла кровати и выглянуть из-за него. Говнюк стоял, как памятник самому себе, явно в последний момент успев нацепить на лицо вот эту постную мину, но хватило его не на долго. Едва он увидел мое злое красное лицо в плотном коконе белого одеяла, как его выдержке пришел конец. И пока я сверлила его злобным взглядом, он ржал, как последний мудак.

- Ну все! Это война! - дошла я до точки кипения, представляя, как мое одеяло превращается в плотное облако пара, набрасывается на Харона и снова превращается в одеяло, опутывая его с длинных ног до дурной головы.

- Что? - только и успел шокировано выдохнуть он, падая на пол и изумленно глядя на одеяло и меня.

- Все. - развела я руками, встав с пола и отряхивая свою ночную рубашку. Красивую, до пола, с кружавчиками и высоким воротом. Она была пошита из белой плотной хлопковой ткани в мелкий сиреневый цветочек. Очень миленькая между прочим, с длинным рукавом. - Вот лежи теперь здесь и думай о своем поведении.

Поймав его взгляд с прищуром и полюбовавшись на плотно сжатые губы, я высоко задрала нос и гордо продефилировала к окну, намереваясь уточнить у местного светила причины такого раннего восхода. Но едва я выглянула за окно, сразу стало понятно, что светило здесь не при чем. Небо только начало окрашиваться рассветным заревом, и к освещению все еще не имело никакого отношения. 

Дело в том, что горел соседский дом. Вокруг бегали люди, сновали какие-то устройства, видимо, предназначенные для тушения пожаров. Это я пожар проспала что ли?

- Нет, ты это видел? - не оборачиваясь, спросила я у Харона. Ответа я впрочем и не ждала, разговаривая больше сама с собой, чем с ним. - Интересно, что там случилось? Ох, надеюсь, наш дом не загорится? Вроде не должен, расстояние между нами приличное. А то приедет Эбарт, и спросит "Настенька, а где мой дом?". А я ему такая отвечу "Рабы сожгли, восстание было.". Ладно, сгорели и сгорели. Время завтрака.

Обернувшись, я увидела, что мой сверточек все еще лежит и сверлит меня карим взглядом. Какая прелесть, мне нравится. Не скрывая насмешки, я пошла в сторону двери, по пути на секундочку склонившись над рабом и поинтересовавшись:

- На тебя делать? А хотя тебе сейчас не до еды, думаю. В общем, с добрым утром тебя, Харонушка.

И насвистывая что-то жутко позитивное, я отправилась в ванную, умываться и чистить зубы. И вот зубы сегодня чистились на удивление легко, потому что такой широкой и ехидной улыбки у меня давно уже не было. Мелочь, а приятно. И завтрак я сегодня приготовила на зависть многим. Это были оладьи с яблоком и корицей, оладьи с какао и оладьи с бананом. Эдакое ассорти. А запах, ммм...