Дело дошло даже до того, что Иммануил послал «благодарную мысль тому, кто так странно правит нашими судьбами и кто спас меня ради моих дорогих родных»>4.
Судя по всему, свой паспорт Иммануил Нобель хранил в надежном месте, вероятно в одном из своих резиновых ранцев. Долгое время документ считался утерянным, но 180 лет спустя, в 2017 году, я при помощи историка-исследователя нашла его в потрепанной коричневой папке в Государственном архиве РФ в Москве. Паспорт, которому почти две сотни лет, выглядит на удивление хорошо сохранившимся. Пожелтевший от времени, слегка обтрепанный по краям, однако даже красная печать российского консульства в Стокгольме прекрасно сохранилась. По рукописным отметкам на обороте можно проследить весь путь: 17 декабря 1837 года Иммануил Нобель предъявил свой паспорт на российской таможне на аландском острове Эккерё, а три дня спустя – в полицейском участке в Або.
Город Або знавал лучшие времена. Оказавшись после 1809 года под властью России, этот когда-то мощный и процветающий оплот Швеции на востоке утратил свое значение. Первый удар последовал уже в 1812 году, когда российский император решил перенести столицу в Гельсингфорс, менее отравленный шведским влиянием и к тому же расположенный ближе к Санкт-Петербургу. А 15 лет спустя, в 1827 году, город Або на три четверти обратился в руины и пепел в результате самого большого пожара, когда-либо случавшегося в Скандинавии.
Теперь, в конце 1830-х годов, город начал приходить в себя после разрушения и унижения, но не более того. Повсюду еще виднелись следы пожара, далеко не все успели отстроить заново. В остальном жители Финляндии, похоже, не терпели от русских особых притеснений. Напротив, некоторые даже оживились после «развода» со Швецией, особенно в среде дворянства и чиновников. Они избавились от тяжкого бремени шведских налогов. Зарплаты выросли, работы стало больше, а жесткая узда Стокгольма сменилась куда более свободным правлением из Санкт-Петербурга. Великое княжество Финляндское получило широкое самоуправление – au rang des nations[6], как высказался Александр I в 1809 году. И даже теперь, в правление куда более деспотичного Николая I, автономия Финляндии нисколько не сузилась. Если бы Карл XIV Юхан поддался на уговоры шведских реваншистов и попытался отвоевать Финляндию, многие жители страны наверняка выразили бы свой протест и попросили шведского короля отправиться домой.
Генерал-губернатором Финляндии Николай I назначил своего верного сподвижника Александра Сергеевича Меншикова. Примерно в то же время Меншиков был назначен адмиралом, главнокомандующим российским флотом. Назначение выглядело загадочным, ибо Меншиков честно признавался: он никогда не управлял парусным судном и никогда ноги его не было в новом Великом княжестве. Однако то, что он занимал обе эти должности, сыграет важную роль в жизни Иммануила Нобеля и его сыновей.
Задачу по управлению Финляндией Меншиков весьма успешно выполнял на расстоянии – из Санкт-Петербурга, с помощью избранных лояльных финляндских чиновников на местах>5. Одним из них оказался губернатор Або, Ларс Габриэль фон Хаартман, с которым Иммануил Нобель только что встречался на ужине в Стокгольме. В молодости Хаартман принадлежал к тем, кто рвался служить России и занимал посты в Санкт-Петербурге еще до того, как Финляндия официально была присоединена к России. Теперь он стал советником Меншикова по вопросам национальной экономики и отвечал за проходившие тогда переговоры о торговых отношениях между Россией и Швецией.