– Понятно. Значит, боевых товарищей не сдаем и даже помогаем, если есть такая необходимость. – Я, поднявшись и заложив руки за спину, сцепил их там в замок и медленным шагом прошелся вдоль импровизированного строя. – Это, конечно, похвально, вот только и отвечать придется всем вместе. Как вы думаете, какое наказание вам бы назначила Ведьма?

– Двадцатикратная физнагрузка, – кто-то буркнул в той части строя, где я уже прошел.

– Хм… смотрю, она что-то добрая последнее время стала, – не оборачиваясь, прокомментировал я такое заявление. – Только я увеличу это наказание до недели, в два захода, утром и вечером.

– *****! – вырвалось у кого-то.

– Вова, они же сдохнут от таких нагрузок! У них двадцатикратная – это от усиленной тренировки.

– Пускай дохнут, – пожал я плечами. – На пару репликаций, думаю, у каждого есть запас.

– Волпер, да мы сами, не подумав, влезли в пустой спор… – попробовал заступиться за недавних противников Тилорн. – Не стоит их наказывать за нашу глупость.

– А я не наказываю их за вашу глупость, просто они охренеть как расслабились.

– В смысле? – насторожилась моя женушка.

– Солнышко, а вот объясни мне, идиоту, как элитное подразделение, практически в идеальных для себя условиях, умудрилось потерять трех… Слышишь? Аж, едрить его вокруг баяна, трех бойцов, когда противников в два раза меньше?

– А че, нормальная статистика. При неизвестном противнике… даже по очкам уделали их… – Боец, начавший это говорить, видно, что-то нехорошее заметил в моем взгляде, потому что резко захлопнул рот и даже немного попятился.

– Слышь, «Статист», – практически нависнув над говорливым бойцом, прошипел я. – Раз такой умный, открой секрет, кем ты был «там», чем занимался?

– Эм… десантником был, погиб при десантировании на одной из пограничных планет.

– И сколько ты тут уже в штурмовиках ходишь?

– Чуть больше семи лет, – успел он немного очухаться, и теперь отвечал достаточно твердо.

– Просто превосходно! – я так и плескал сарказмом, чуть руками не начал размахивать. – А есть тут хоть кто-то, кто «там» не был хоть немного связан с армией? – перевел я взгляд на остальных, но положительного ответа не дождался. – Так вот, Статист, ответь мне, что скажет твоя статистика на информацию, что группа штурмовиков численностью вдвое больше, чем противник, имея за плечами армейскую подготовку и минимум пять лет местных тренировок, пролюбили почти половину группы против группы инвалидов? И это не фигура речи, они «там» реальные инвалиды. И кроме того, они еще и оружие первый раз взяли в руки меньше года назад. Так что, Статист, что скажет твоя любимая статистика на эти данные?

Под конец моего короткого монолога я тяжело дышал от переполняющей меня злости и шипел, как змея, выплевывая слова сквозь стиснутые зубы. Да настолько сильно я их сжимал, что аж скулы заныли от напряжения. Жаль, конечно, что пришлось личные подробности ребят озвучить, но моральную встряску местным бойцам сделать сейчас намного важнее, ведь с таким отношением мы не то что воевать, а банально обороняться не сможем. Быстрее очки на репликацию закончатся, и останется три калеки против всего Альфарима.

– А вы? – развернулся я уже к своей группе. – Какого фига вообще влезли в эти разборки? Звезду поймали? Решили, что круче вас только яйца? Ладно молодежь, но Тилорн… у меня прямо слов нет! Вроде бы уже здоровый мужик, а мозгов иногда меньше, чем у остальных.

– Волп, тут такое дело… – замялся Тилорн, как нашкодивший школьник. – Ты бы слышал, что они говорили… и в каком контексте…

– Да мне похер, что они говорят! – перебил я его. – Пусть хоть утверждают, что я в постели предпочитаю мертвых детенышей мясоедов, причем еще и самцов. Мне глубоко насрать на то, кем или чем они меня считают, ровно до того момента, пока это не сказывается на выполнении их непосредственных обязанностей. Вот честно, я бы за такой залет с удовольствием отправил бы и вас с вон теми восьмью молодцами на усиленную тренировку, так загнетесь же в первый же день. Алена, сможешь подобрать им КМБ так, чтобы на пределе протянули до конца недели? – На последней фразе я повернулся к жене, которая жестами показывала своим бойцам, что они очень крепко встряли и не смели открывать рот, пока не ухудшили свое наказание.