– То есть, подробностей не будет? – Роман Александрович поднял бровь, пристально глядя на Веронику.

– Нет, – твёрдо ответила она. – Моё увольнение не имело никакого отношения к моей профессиональной деятельности. Я ушла исключительно по личным причинам.

– Что ж, – выпрямился в кресле Роман Александрович. – Я принял решение и готов сообщить его вам.

Вероника во все глаза смотрела на него, приготовившись услышать известие о том, что она принята в компанию с испытательным сроком, потому смысл прозвучавших далее слов даже не сразу дошёл до её сознания.

– Отказ, Вероника Юрьевна. Вы не приняты.

Глава третья

– То есть? – моргнула Вероника.

– Вы меня плохо расслышали? – Роман Александрович участливо заглянул в её лицо.

Веронике стало страшно: она вдруг поняла, что сейчас её физиономия выражает всё то отчаяние, которое поднимается внутри, постепенно заполняя пространство, каждую клеточку.

«Как можно быть такой самоуверенной идиоткой?! Как будто жизнь мало учила: никогда, ни в ком и ни в чём нельзя быть до конца уверенной, а думать и говорить о чём-то как о свершившемся факте можно лишь тогда, когда это уже свершилось!»

Ещё костюм этот купила практически на последние деньги, чтобы заявиться сюда этакой победительницей… Как ребёнок, чесслово! Теперь придётся последний хрен без соли доедать, пока удастся заработать что-то где-то.

– Но почему? – всё же решилась спросить Вероника, хотя понимала, что пора откланяться, пока она совсем не раскисла и не опозорилась.

Спрятаться где-нибудь и хорошенько прореветься, так, чтобы в голос.

– Причина отказа в том, что вы не выполнили практическую часть испытания, – пожал плечами Роман Александрович.

– Как не выполнила? Эффективность выполнения мной задания – пятьдесят процентов вместо требуемых двадцати пяти!

– Теоретически да, – кивнул несостоявшийся босс Вероники.

– И практически да.

– Вам знакомо такое слово, как «непрофессионализм», Вероника Юрьевна?

– Конечно, Роман Александрович.

– Видимо, мне придётся освежить вашу память, – он выразительно поднял бровь.

Аллилуйя! До Вероники наконец-то дошло.

– Хотя вижу, что вы и сами вспомнили, – кивнул Роман Александрович, абсолютно верно истолковав выражение её лица.

– Но Роман Александрович… – начала было Вероника, однако почти сразу поняла, что оправдать себя ей абсолютно нечем.

Как ни крути, а он прав в том, что её поступок не имеет ничего общего ни с профессионализмом, ни с добросовестным выполнением практического задания. Она не имела никакого права вести себя подобным образом.

Поняв, что винить ей некого, кроме самой себя, Вероника вскочила. Она чувствовала, что слёзы вот-вот хлынут из её глаз, но сейчас ей казалось: расплакаться при этом высокомерном педанте – хуже смерти.

Игнорируя удивлённый взгляд Романа Александровича, выпрямившегося в кресле и даже приоткрывшего рот от удивления, Вероника схватила свою сумочку и быстро зашагала к двери.

– Прощайте, Роман Александрович, – Вероника очень надеялась, что голос её звучит твёрдо и непринуждённо. – Извините, что отняла ваше драгоценное время.

– Вероника Юрьевна, я не договорил…

Она не стала слушать. Вышла и закрыла за собой двери, вежливо попрощалась с секретарём, покинула приёмную и только тогда кинулась по коридору бегом.

Оказавшись в машине, Вероника сначала немного отдышалась и только потом разрыдалась. Плакала долго, до судорожных всхлипываний и дрожи в руках. Как, ну как можно было так лопухнуться?! Этот чёртов альфач полностью прав – она не имела права поступать так, как поступила, и она не заслуживает той должности, на которую претендовала.