– Почему?

– Некультурно. У нас в деревне так не делается. Если уж разговаривать по-человечески, то надо разговаривать всем.

– Разговаривать всем?

– Да, чтобы разговаривать по-человечески, надо раздеваться всем. – И да: вы что-то хотели спросить?

– Да. Да-а. Да-а-а.

– Что?

– Что-то хотел, но лучше спрошу потом, когда оденусь.

Он уже дошел до парной, когда вспомнил, что хотел спросить глупость:

– Можно ли покинуть эту баню, если уже всё – надоело париться? а.

И улыбнувшись поднялся по ступенькам парной. А как говорится:

– Тут уже были.

– Простите, леди, но после, после, я парюсь только в одиночестве.

– Здесь правила устанавливаем мы! – мягко рявкнула Арт.

– Да не парься ты? – Кали ударила его под коленки, и Тро присел немного. Она приставила ладони к его голове, и спросила ласково:

– На кого похож?

– Заяц, – сказала Артистка Щепкина.

– Кролик, может быть? – Кали заглянула сбоку.

– А дальше вы скажете, что кролик и заяц вместе образуют слово Коза.

– Неправда, неправда, – защебетала Арт.

– Да, – поддержала ее Кали, – а р-р-р где?

– Ры-ы-ы, – зарычал Тро, и встал не четыре ноги.

Одна леди села на него верхом, и слегка повернувшись, похлопала по заднице веником. Другая надела на шею веревку и потащила, как осла вперед.

– Ты понял? – спросила одна.

– Что я… в том смысле, что вы здесь главные? Да, конечно.

– Нет, что мы теперь вместе.

– Куда ты – туда и мы.

– Хочешь оставаться здесь навсегда?

– Нет. Думаю, что нет.

– Тогда пойми: выйти отсюда мы можем только вместе.

– Да, да, конечно, – ответил Банный Заяц, как предложили пока звать его дамы, – я попробую.

– Попробую, что?

– Ну-у, то, что вы просили, естественно.

– Ты что просила? – спросила одна у другой, а другая ответила

– А ты?

– Я ничего не просила, и знаешь почему?

– Я никогда ничего не прошу! – ответили они хором.

– Более того, добавила Кали, мы даже не будем тебе приказывать.

– Ты должен до всего додумываться сам, – сказала Арт.

– Но я не понимаю, как?

– Мы будем тебе это Предсказывать!

Ключевое слово прозвучало, и Тро согласился на все, кроме Банного Зайца.

– Может быть – Кро?

– А разница? Уж лучше я буду помнить своё родное имя.

В белых с розовым и голубым, простынях они сели у самовара у Улуном, тортом и конфетами.

– Я не люблю конфеты, – сказала ЩеКа, – кто это заказал?

– Ты не привозил с собой? – спросила Кали.

– Так нет, я тоже не люблю, – ответил Американец, как про себя он решил попросить их называть его.

– Да банщик, скотина, притащил, – констатировала Арт. И добавила: – Иди сюда Веник. Мы зовем его Веник, – обратилась она к Американцу.

– Это ты, может быть, зовешь его Веник, а я Тазик, – сказала Ками, и мило, точнее:

– Глупо, – улыбнулась.

– Веник-Тазик! – со смехом крикнул Тро, – подь сюды.

– А ты что здесь надзиратель, чтобы вот так запанибрата разговаривать с нашим банщиком? – спросила Артистка.

А Коллонтай добавила:

– Я буду звать его Надзиратель.

– Я согласен. Но по-американски.

– А как по-американски?

– Супер.

– Супер?

– Супер-Супер.

– Он хочет над нами возвыситься.

– Ты хочешь над нами возвыситься, котик?

– Точнее, Кролик?

– Супервайзер здесь я, – раздался голос, как будто с небес, так как люди не видят обслуживающий персонал в упор. И хотя все здесь были инопланетянами, не считая Американца и Пархоменко, а именно он был послан Вильямом Фреем, по партийному псевдониму:

– Ильинский, – сторожить инопланетянок.

Хотя никто не считал их инопланетянками, а наоборот.

Но этот Старый пень уперся, что:

– Это должны быть Инопланетянки, и… и надо было проверить.

– Нет, вы послушайте, – сказал Супер, – он говорит, что он Супер.

– Так это само собой, – сказала Кали, – он и поставлен сюда за нами наблюдать.