Санчо стоял у плиты ко мне спиной и что-то жарил.

– Доброе утро, детеныш. Как спалось? Садись, будем завтракать.

Я опустился на табуретку, а он поставил передо мной тарелку с пышным омлетом. Я уже забыл, когда в последний раз мама готовила мне завтрак. А мастер тем временем разливал по кружкам кофе.

Я чувствовал, что должен признаться ему. Он ведь, наверное, не знает и не понимает.

– Санчо, знаешь… я ведь… я не… на самом деле…

– Ага, ты девчонка, – спокойно сказал он, отправляя в рот полную вилку омлета, – думал, я совсем слепой? Ты похож на мальчика, очень, но ты не мальчик.

– Прости, – тихо сказал я, – если я тебя раздражаю или…

Он покачал головой и улыбнулся.

– Мне все равно, как ты себя идентифицируешь и так далее. Меня гораздо больше волнует это, – с этими словами он очень осторожно провел ладонью по моему израненному предплечью, – неужели все настолько плохо?

У него была очень тёплая рука. Мои пальцы вечно ледяные, как у лягушки, и его прикосновение почти обожгло меня. Но это было приятно и успокаивающе, и так… по-доброму.

– Боль наш союзник, понятно, но это один из тех союзников, к которому надо обращаться только в самых крайних случаях, – продолжил он, беря с подоконника открытого окна тонкую длинную трубку и аккуратно набивая её табаком.

Я молчал, уткнувшись взглядом в ободок кружки. Я вообще не привык разговаривать с людьми. Ну, то есть, на работе мне приходится это делать, и иногда мне это даже нравится, но вот так, изливать свою душу кому-то мне не приходилось. Для мамы я утратил всякую цену в тот момент, когда перестал следовать её плану, а мои одноклассники по большей части либо игнорировали меня, либо издевались. Да, все довольно грустно.

Санчо выпустил струйку дыма в окно и допил остатки кофе.

– Ешь, пока горячее. У тебя такой вид, как будто ты давно не ел.

– Я просто забываю часто о том, что это нужно делать.

Мастер кивнул, а я наконец принялся за уже остывший, но все равно ужасно вкусный омлет. Вдруг что-то кольнуло меня в босую ногу, и я дёрнулся. Посмотрев вниз, я увидел котёнка, который играл с моим пальцем. Я улыбнулся.

– Как его зовут?

– Лакрица. Я его недавно подобрал. Как-то утром прихожу на работу, а он сидит на ступенях и пищит. Непонятно, как он вообще там оказался, но я подумал, что он слишком маленький, чтобы выжить в одиночку.

– Это верно…

Я встал, собрал тарелки и отнёс их в раковину. Потом рассеяно включил воду и вымыл посуду. Санчо молча наблюдал за мной.

– Янко, – позвал он, и я обернулся, – я хочу, чтобы ты пришёл в понедельник около шести в мой салон. Я тебя кое-куда отведу и кое с кем познакомлю. Не бойся, тебе понравится. Должно понравиться. Я так думаю.

Я смотрел в спокойные серо-зеленые глаза мастера и не понимал, почему он так хорошо ко мне относится, за что? Кто я вообще ему? Первый встречный. Никто, кроме Даринки и Гаспера не относился ко мне хорошо. И тут я вспомнил, что мне сейчас предстоит вернуться домой и объясняться с мамой. Видимо ужас отразился на моем лице, и Санчо нахмурился.

– Что такое?

– Мама…

Он кивнул. Потом встал, потянулся и пошёл в свою комнату.

– Подожди.

Я опустился на стул и свесил руки между коленей. Мне было страшно представить, что ждало меня. Я не просто не ночевал дома, я даже не сообщил об этом. И не ответил ни на один звонок. И не перезвонил. Что-то будет…

Санчо вернулся уже одетым не в пижаму. На нем были джинсы, футболка и клетчатая рубашка. Ему даже причесаться удалось! Вот таким я помнил его по нашей первой встрече в салоне.

– Ну, идём?

– Куда?

– К тебе домой.

Я округлил глаза.

– Нет. Нет. Нет-нет-нет!