– Курьер привез. Я заказывала в черную пятницу кое-что в интернете, – просто сказала Ксюша.

– Что ты заказывала? – Витек обалдел от своей догадки.

– Деда Мороза, который поет и звенит колокольчиком. Мама такого хотела. Я ей на подарок брала, а пришли вот, фонарики.

Витёк выдохнул и обнял Ксюшу. Они вместе смотрели в темное небо, расцвеченное светом хрупких огоньков.

– Чьи-то фонарики пришли мне. Кому-то пришёл мой Дед Мороз, – рассуждала Ксюша.

«А кому —то пришли костюмы из секс-шопа», – подумал Витёк.

– Такой вот круговорот добра с распродажи, – закончила девушка.

Вечером в дереве темнеет рано, особенно в конце лета. Мрачно и холодно. Этого достаточно, чтобы сидеть у печки и не высовываться. Но не нам.

– За окном всё хорошо видно, – сказала Наташка и разлила остатки из водочной бутылки по стаканам. В бутылке была вода.

Мы сидели за столиком у окна в деревенском домике Наташкиной мамы, тёти Нюты. Давно, сразу после школы мы с Наташкой разъехались по разным городам и встречались в родных краях раз в год, когда приезжали забирать с каникул отпрысков. Мой оболтус Паша догуливал последние вечера в деревне. Я переживала, как бы Павлик не попортил тут деревенских девчат, всё-таки возраст уже тот. На что тётя Нюта ухмыльнулась – наши сами, кого хочешь, попортят. Наташкина же Анюта прослыла книжным червем, за неё мать не волновалась. Хотя иногда красавица загуливалась допоздна. Читает с подружками, наверное, отмахивалась Наташка.

Занавески на окошке я нарочно не задвинула. Мы делали вид, что пьём водку, чтобы усыпить бдительность соседей. Для местных мы были городскими чудаками, если не пили. Не пить в нашей деревне было равносильно тому, чтобы не выносить мусор из городской квартиры.

По плану в десять вечера мы выключим свет и займемся своими делами. Но окружающие должны думать, что мы спим.

А дел у нас невпроворот. Во-первых, поймать того, кто крадет дрова у тёти Нюты. Во-вторых, выследить моего переростка Пашку и накостылять ему, если застанем с какой-нибудь девицей.

Тётя Нюта дотапливала голландку на ночь, когда мы выключили свет, оделись во всё черное и направились к дровянику. Она лишь качнула головой нам вслед, знала, отговаривать бесполезно, помнила наше жаркое детство.

Усевшись в заранее заготовленной расщелине между стопками поленьев, мы принялись ждать вора. Первой не выдержала Наташка.

– Курить хочется, спасу нет, – она пошарила по карманам.

Сигареты, как и следовало ожидать, остались дома. Я пыталась задержать подругу, но не тут-то было. Охота пуще неволи.

– Я быстро, – Наташка накинула на голову капюшон толстовки и растворилась в темноте.

Я поёжилась. Боязно и зябко в этом полуразвалившемся дровянике. Хорошо, что тётя Нюта голландку топит, ночью станет ещё холоднее. Надо защитить её от паскуды, которая у одинокой женщины таскает дрова. Если мы с Наташкой не поможем, то кто? И разве зря мы в детстве в партизан играли? Всю деревню на животах исползали, пока за местными кумушками следили. Они, конечно, были шпионами, а мы отважными защитниками родины в целом и света в отчем доме в частности.

Шорох чьих-то шагов и тихое перешёптывание вернули меня из воспоминаний в реальность. Я затаилась – вот он, злодей-шпион! Рука сжала первое попавшееся полено. Глаза, привыкшие к темноте, выхватили две фигуры – мужскую и женскую, они шли прямо к дровянику.

С перепуга я замерла на вдохе. Как я справлюсь с двоими!

Фигуры остановились недалеко, и я расслышала слова:

– Давай здесь, – шепнул злодей и кивнул в мою сторону.

Что-то знакомое почудилось мне в этом жесте. Вот человек повернул голову, и я обалдела – сын! Но с кем это он? Ого! Да это же не шалава деревенская, а Наташкина Анютка.