Рыцарь стал шептать на ухо князю грозное предупреждение и злыми зелёными глазами один раз косвенно указал на русских посланцев. Последние остались крайне недовольны действиями чужака, нагло прервавшего их приветственное слово.

– Надо вмешаться, – с вызовом бросил Алёшка и ринулся указать наглецу на его место.

– Нет! – Добрыня успел схватить молодого богатыря за рукав. – Здесь не поле брани. У послов свои законы. Кулаками махать тут не принято.

– А вот это, значит, принято, да? – полный искреннего возмущения, Алёша указал пальцем прямо на шепчущихся рыцаря и князя. Наблюдая комичную сцену, знатные немцы по ту сторону дорожки стали прятать улыбки.

– Успокойся, сын Леонтия, ещё раз говорю! – со страшной суровостью в голосе отчитал Добрыня юношу. – Ты не у батьки с мамкой дома! Следи за своим поведением.

Чувствуя, что в зале начинаются треволнения, князь и его собеседник в спешке прекратили разговор. Рыцарь кивнул на прощание в знак того, что они поняли друг друга.

– Продолжайте, пожалуйста, – снова мило улыбнулся князь, обращаясь к послам. Те переглянулись и продолжили с того самого слова, на котором остановились, но чувствовали, что впустую льются сладостные речи: владыка земель немецких находился где-то в ином, заоблачном краю и не слушал их.

– Так каков будет ваш ответ? – всё ещё надеясь на успешное завершение переговоров, старший посол заискивающе обратился в заключении речи к восседавшему на троне властителю.

– Поблагодарите князя Владимира за щедрые дары и благозвучные посулы, но Гнезно отказывается подписывать договор.

– Но… – Не на такой ответ рассчитывали эти грамотные люди, проделавшие с Добрыней и Алёшей сюда долгий путь от Киева. Столько они премудростей знали, письму богатырей обучали по дороге. – Может быть, посовещавшись…

– Это всё тот гадёныш, – сказал Алёша Добрыне, да вот только не учёл, как разнесутся звуки под деревянными сводами ратуши. Голос его звонкой трелью прозвенел в тишине, установившейся после княжеского ответа. Где-то в толпе по ту сторону дорожки послышался лязг вынимаемого из ножен меча. Тяжёлый стук сапог по скрипучему настилу мерно отбивал приближение срока неминуемой смерти. Но его прервал громкий оклик князя:

– Стой, Вольфганг!

Шаги стали лишь громче. Вот и сам рыцарь показался в первых рядах по ту сторону алой дорожки.

– Я приказываю тебе! – ещё громче крикнул князь и застучал ладонями по подлокотникам престола.

– Я не подчиняюсь твоим приказам, – без грубости, но честно ответил рыцарь и всё же остановился перед самым краем. – Но я могу простить юноше свойственную возрасту пылкость.

У князя отлегло от сердца. Чего-чего, а скандала при дворе, который может навлечь гнев русского княжества, точно следовало избежать.

– Однако прошу вас, князь, принять во внимание, что эти юноши… – Вольфганг сделал многозначительную паузу перед новым обвинением. Задержка привела публику в трепет. Добрыню же заставило задуматься о возрасте прелестное слово «юноши» – на вид рыцарь, несмотря на белые волосы, выглядел ничуть не старше его и явно куда моложе Ильи Муромца. А уж «старой» никогда Добрыню юношей называть и думать не мог. – Оба русских молодца уже сегодня успели моей супруге сделать непристойное предложение. Или это прикажешь мне тоже стерпеть ради мира… в твоём княжестве?

Зал огласился ропотом немцев и русских послов. Одни требовали расправы над богатырями, другие уверяли в их невиновности. Князь молился и крестился, лишь бы хаос наконец закончился. А как всё хорошо начиналось…

– Эти обвинения ложные! – глядя на озадаченные лица богатырей, повторил куда громче прежнего старший посол. Не могли они такое совершить – столько вечеров слушал он про подвиги великие, не ради власти или денег, а от одного желания спасать народ честной.