– С Нола? С этого мелкого зачуханного городишки?

– Городишко мелкий, это верно, – усмехнулся Орваль. – Вот только именно там платится налог с фридландских товаров, прежде всего шерсти и шерстяных тканей – главной статьи доходов горных владетелей. Герцог Цивихский женат на родной тётке Жагеты, и никто не сомневался, что вопрос с откупом будет решён довольно легко. Но между двумя даторскими владетелями что-то не заладилось, и воз и ныне там. Жагета уж скоро два года как герцогиня Адайская, а обещанного приданого так и нет.

– Не заладилось у бирманских герцогов, или свояки просто решили кинуть своего зятя?

Представительница иного, гораздо более продвинутого мира знала просто огромное количество возможностей обмана одних людей другими. Поэтому Вика обоснованно засомневалась в версии Жагетиного папы.

– Кинуть? Интересное слово, – усмехнулся Флемм. – Может, да, а может, и нет. Я не знаю. Но герцог Гертер решил не разбираться, насколько правдивы объяснения тестя, а самому забрать то, что ему было обещано. Тут ещё совпало… Понимаешь, наш добрый король Кальвин, он… Как бы тебе сказать…

– Да говори уж как есть, – усмехнулась Вика. – Флемм, дорогой ты мой магистр науки, постарайся, пожалуйста, сделать так, чтобы я никогда из тебя слова клещами не тянула. Хорошо? Режь всегда мне в глаза любую правду-матку. Даже если ты мне сейчас скажешь, что наш добрый король жаден и лжив, я постараюсь это пережить. Честное пионерское.

Она догадалась уже, что дальше скажет Флемм. И тот действительно сказал то, что Вика предполагала:

– Кальвин увеличил таможенные сборы не только на товары, продаваемые из горных королевств в Датор, но и на те, которые по Вене отправляются во вьежский порт для вывоза в другие страны. Короче говоря, притязания герцога Адайского, если верить тому, о чём все говорят последнее время, поддержали короли Фридланда и Шройтена. И мне кажется, их аппетиты одним только Нолом не ограничатся.

В этот момент Эрна отлипла от разглядывания пламени костра.

– Вика, мы ведь… наш Орден… мы поможем королевству? – спросила она.

– Какому из трёх, сестра?

Две пары глаз с укоризной посмотрели на попаданку.

– Нашему, конечно, – сказала Эрна.

Её коллега, наставник, друг и любовник поддержал магистра магии энергичным кивком.

– Наше – это которое из них? – с любопытством глядя на подругу, поинтересовалась Вика. – Это то, где тебя считали скотиной, хотели изнасиловать, ободрали плетьми и бросили подыхать в вонючую заполненную мочой и дерьмом яму? Или то, где заслуженного учёного, выдающегося мыслителя современности и лучшего наставника молодёжи по гнилому доносу завистников уволили с работы и оставили умирать в нищете? Мы про Датор ведь сейчас говорим?

Рассматривать под таким углом отношение к родному королевству явно никому не приходило в голову. Выдающийся мыслитель современности даже поперхнулся вином.

– Э-э, госпожа…

– Ну что «госпожа»? И потом, мы же уже договорились – зови меня Викой. Можешь шефом. Я возражать не буду. Мне этот Датор ничего в жизни хорошего не дал. – Вика, разумеется, в этот момент имела в виду Неллу и её тяжёлую судьбу. – Вы что, оба думаете, что я с серебряной ложкой во рту родилась? Ага. В общем, для меня нет ни эллина, ни иудея, в смысле ни бирманца, ни фридландца. Да и чивирцев со шройтенцами или ещё кого. В моём – в нашем – Ордене все равны в своих возможностях. Ты другу своему, обиженному императором, тоже послал весточку в Цинар, чтобы он приезжал в Акулий Зуб? – уточнила она у Флемма и дождалась его утвердительного кивка. – Вот видишь. Ну а если он начнёт просить за империю? Нам что, теряя тапки, бежать на помощь императору?