Ночью начался настоящий ад! Тело нещадно ломило, крутило и выворачивало. Голова раскалывалась. Меня корчило и я тихо выла от боли, еще тошнило кровью, смешанной со слизью и непонятными ошметками. Кожа вздувалась волдырями и слазила. Зубы расшатались и выпали изо рта. Волосы клоками слезли вместе с кожей. В животе словно вращался моток колючей проволоки. Тело одновременно горело в огне и тряслось в ознобе. К утру непрерывные муки сменились короткими приступами, затем спазмами. С первыми лучами рассвета кое-как выползла из своего убежища. Боль прошла, и я стала приводить себя в порядок в пруду. Дрожащими руками смывая последствия ночи, отмечала произошедшие изменения.

Кожа стала светлой и безволосой, а голову напротив, украсила грива густых длинных черных волос с прядями цвета золота. Глаза стали золотыми с узким зрачком, как у дракона, миндалевидной формы. Внешние уголки глаз были чуть – чуть оттянуты наверх, а нижние наоборот вниз. Телосложение стало более изящным, а ростом – выше, грудь стала чуть больше, наверное, на размер. Зубы ровным рядом находились, где положено. Порезы, ушибы и ссадины исчезли, словно их и не было никогда.

Напившись и приведя себя в подобие порядка, я повернулась к дракону, который внимательно меня изучал. Я несколько нервно хихикнула, но мой истерический хохот наружу не вырвался, так как раздалось жалобное урчание желудка. Только теперь я поняла, что ничего не ела еще с прошлого утра и посмотрела на улыбнувшегося, если этот оскал можно назвать улыбкой, дракона. Тот взял меня в лапу, очень аккуратно надо заметить и, открыв одну из комнат, поставил меня в нее. Постояв немного, осматриваясь, я поняла, что это была кухня и с радостью побежала осматривать ее, перед этим открыв все ставни… двери… в общем, все фусума, впуская солнечный свет и воздух. Как не странно, но тут оказалось все, что мне нужно для того, чтобы приготовить нормальный завтрак в любом стиле. Так что я разошлась не на шутку и организовала целый шведский стол. Осмотрев свои творения, поняла, что приготовила слишком много для себя любимой и, выглянув наружу, решила поинтересоваться:

– А тут еще кто-нибудь есть хочет? – все посмотрели на меня с удивлением и переглянулись. Я немного смутилась и как напроказничавший ребенок проинформировала. – Ну, я тут просто разошлась и приготовила целый шведский стол. Вот. – Все заглянули в помещение, осмотрели стол, потом меня, всю такую надувшуюся. – Спасайте, в меня столько не влезет. – Всего пару секунд пришлось постоять прежде чем духи начали смеяться в голос, а потом отправились пробовать мою стряпню.

Делинис, а теперь я, хмуро сидела над третьим испорченным листком бумаги, слушая замечания наставника по каллиграфии. Многое во мне изменилось за то время, что жила в этом краю, похожим на Древний Китай, в котором ожили мифы и легенды, но только не мой ужасный почерк. Красивый, но резкий и нечитаемый. Даже трудный незнакомый язык дался легче. Иероглифическое письмо я тоже освоила. Как говорится, жить захочешь…. Но вот каллиграфия оставляла желать лучшего, как наставник над ним не бился.

– Поймите, Мисс Алериа, Ваш каллиграфический подчерк во много отражает Ваш характер. Дело тут не только в красоте и возможности похвастать перед другими. – Твердил он мне постоянно, от чего мне уже стало казаться, что у учителя просто заело пленку. – Вам будет трудно подобрать мужа. – Твердил этот самый учитель. При слове муж я слегка скривилась.

– Не буду я никого подбирать. – Проговорила я с твердой уверенностью в своих словах, тем самым вызывая волну недоумения у этого достопочтенного Дух.