– Туда или домой, как попаду. Ты подумай, время есть. Я ещё не нашла способ вернуться обратно.

 Кот, прижавший уши к голове, неожиданно осознал все перспективы и кинулся мне на шею.

 – Ура! Алёнка, я с тобой! И черепа возьмём?

 – И его. Куда мне от вас…особенных!

– Только есть одна проблемка,– я хитро прищурилась.

 – Какая? Твои родители? – насторожился усатый. В голосе зверя послышалась обречённость.

 – Что ты! Родители у меня классные.– Про то, что мама, не посоветовавшись с папой, отнесла котика для кастрации, я промолчала. Папа потом с ней не разговаривал целый день. – Я не знаю, как вас называть.

 – А это даже не проблема!– мурлыкнул кот, щёлкнув когтем по книжке. Тут же спохватился и отдёрнул лапу.– Кот и Череп. Не перепутай.

 – Класс, – задумчиво протянула я. – Только можно я буду называть тебя Чернышом? Котов много, а ты такой один. А Череп он и в Африке Череп.

 Кот моё предложение принял.

 – Черныш, а почему ты раньше молчал? Или не разговаривал? – я покосилась на книжку, пытаясь вспомнить, есть ли подобное заклинание в чистом виде. Вдруг там всего пара слов различается. И я на них ошиблась.

 – А ты не спрашивала, – парировал котейка. И, спрыгнув с лавочки, погнался за воробьём. Сейчас он напоминал обычного кота. С той лишь разницей, что хитрая морда то и тело косилась в мою сторону, сверкая жёлтыми глазами.

 Сидя на лавочке и глядя на поднимающийся из трубы баньки дымок, жизнь на опушке не казалась такой уж ужасной. Разве что я опасалась приближения ночи. Но о ней сейчас думать не хотелось.

 Я оставила кота за сторожа и уделила особое внимание местной баньке. Рубашка Аглаи оказалась длинноватой. Стянула завязки на груди, провела руками по бокам, по бёдрам и подошла к старому зеркалу в предбаннике. Оно немного пугало. И я воспользовалась бабушкиным способом – перекрестила его. Поймала себя на мысли, что за день это уже был раз десятый: то подполье, то лаз на чердак, то полку с черепом. Мутное стекло перестало тревожить, и я глянула на собственное отражение. И как некромант мог меня принять за кого-то другого. Ведь целовал же! Слова говорил всякие. Судя по свободно болтающейся рубашке, Аглая будет покрупнее на размер или два.

 Я открыла дверь, ведущую на улицу. Солнце тут же заглянуло в полумрак, коснувшись кладкой поверхности зеркала. Моё изображение изменилось. Сейчас я сама себе напоминала лесную нимфу, затерявшуюся на чужой поляне.

 – Алёнка, хватит любоваться! От голода даже тараканы дохнут, – проворчал котик.– А у меня ещё рёбра прощупываются. На, потрогай!

 – Иду. – Я подхватила таз с выстиранным бельём и вышла на улицу. – Чернышик, а почему при нашем знакомстве ты выглядел так…грустно. – Назвать кота пыльной тряпкой не повернулся язык.

 – Тосковал, – вздохнул усатый. – Череп там, я тут. И никому-то до нас нет дела. А ты точно нас заберёшь? – снова обеспокоился котейка.

 – Даже не сомневайся! – Я прослезилась. Хорошо хоть ветерок быстро высушил следы солёных дорожек.

 Но это было полдела. Я направилась в дом, подошла к полке, отдёрнула занавеску. И глядя на череп с дрожью в сердце произнесла:

 – Череп, давай знакомиться. Меня зовут Алёна. – В голове сразу вспомнился старый советский мультик: «Алиса, это пудинг. Пудинг, это Алиса!»

 На моё глупое заявление череп включил пустые глазницы, сверкнул жёлтым светом, но тут же погасил. Я вздрогнула и за секунду замерла.

 – Суров! – сделала вывод.

 Кот тоже не удержался и прокомментировал:

 – Это он от радости. Всё-таки когда-то был не просто магом, а некромантом с Чёрного погоста.

 – А…Вон оно что, – протянула я, по-иному взглянув на эту гладкую кость. Жуть!