– Вы, футболёрки, спать давно пора!
– Правда? – смотрим на часы, а там уже далеко за полночь. – Ну, Оль, ты хоть скажи, тебе-то понравилось?
– Если ещё как-нибудь пойду, то только с вами. Ужасно интересно смотреть, как две дуры скачут, прыгают и орут!
Дома
Солнечное зимнее утро. Новый год уже встретили, где-то середина января. Сегодня выходной. Не надо ездить по делам, в ресторане вечером тоже работы не будет. Как редко выпадает такой вот свободный ото всего день!
Вставать неохота. Хочется ещё подремать, поваляться в кроватке. Но куда тут! В комнату заглядывает Ольга:
– Проснулась? Давай вставай! Ты знаешь, что у нас в холодильнике шаром катай?
– В магазин что ли идти? Мне лень, – отвечаю Оле.
– Тогда не будем завтракать, обедать. По ходу разгрузочные дни объявляем? – спрашивает Оля.
– Да ладно, ладно, уже встаю, – поднимаюсь и тащусь умываться.
Пьём чай с сухариками, и правда жрать нечего. После этого скудного завтрака я надеваю колготки, футболку, сверху свитер, чёрную зимнюю юбку ниже коленей, и Ольга меня гримирует.
Причёсываюсь и смотрюсь в зеркало.
– Могла бы и получше раскрасить, – говорю Оле.
– И так сойдёт. Сейчас шарф повяжешь, шапку оденешь, и будет полный порядок. Дойти-то только до магазина, – отвечает Ольга.
Но прежде всего я надеваю новые зимние сапоги, которые мне сшили в той же мастерской, где и всю остальную обувь. Получила я их прямо перед Новым годом.
– Это тебе подарок от Деда Мороза! – шутила Ольга.
Смех смехом, а сапоги просто замечательные! И тепло, и удобно! Надеваю свою чёрную зимнюю куртку, которая осталась ещё с Наташкиных времён, заматываю шарф и надеваю шапку.
– Теперь иди, смотрись, – говорит мне Ольга.
И правда я выгляжу совершенно нормально. Захлопываем дверь и выходим на улицу.
Сразу же под юбку залезает мороз:
– Ну и дура же я! Надо было ещё тёплые штанишки надеть! – жалуюсь я Оле.
Она в ответ только улыбается.
Наконец приходим в магазин, берём каталку, нагружаем её по полной программе, расплачиваемся на кассе, перекладываем всё в пакеты и обратно, домой.
Идти до дома недалеко, но сумки такие тяжёлые, что буквально руки отрываются. Хорошо ещё, что варежки надела, а не перчатки. В варежках сумки не так руки режут.
Дома ставим всё на кухню, раздеваемся, снимаем сапоги и в комнату, переодеться. Всю одёжку сваливаем на диван. Ольга надевает свой любимый спортивный костюм, а я халатик.
– Ты давай всё в шкаф убери, а я пойду обед готовить, – говорит Оля.
Я открываю шкаф. Какой же у нас на полках бардак! Я об этом говорю Оле, а она:
– Вот, пока я обед готовить буду, ты здесь порядок и наведи.
– Хорошо, – отвечаю. Прямо разделение труда какое-то.
Сначала берусь за Ольгины полки. Аккуратно складываю все её вещички – лифчики, колготки, трусики, блузки и так дальние. Потом открываю шкаф, там висят наши платья, юбки. Хочу повесить туда юбки, в которых ходили на улицу.
И тут невольно обращаю внимание на то, что висит в шкафу. И накатило…
На одной вешалке два моих платьица, голубое и красное в белый горошек. Голубое… Самое моё первое. И сразу вспоминается лето, первый выход на улицу, велосипед. Зачем его храню, и сама не знаю. Влезть в него мне теперь не представляется никакой возможности, а вот храню… Красное в белый горошек. Его мы купили с Наташкой на второе лето в магазине в районном центре. Ещё жара тогда была. Это платье мне до сих пор пока впору, как и моё парадное, тёмно-синее. Оно тоже здесь. На юбилее я была в нём… Короче, убираю я юбки и закрываю шкаф.
На моих полках тоже никакого порядка. Вываливаю всё на диван и начинаю разбираться. И опять накатило…