– Зря ты так переживаешь, – сказала девочка, по-прежнему глядя в окно.

– Пошли, – Аспирин взял ее за локоть. Маленькая тонкая рука, теплая, безволосая, чуть напряглась под его пальцами.

– Я останусь, – она повернула голову, но вставать не спешила. – Есть такой закон. Под чьей крышей проведешь первую ночь – того потом приходится держаться. Мы теперь связаны. И ни тебе, ни мне не порвать эту связь.

– Посмотрим…

Он дернул ее за руку, намереваясь оторвать от стула и отбуксировать в прихожую. И тут же выпустил; по кухне раскатилось глухое утробное рычание. Аспирин разжал пальцы прежде, чем вспомнил, где слышал его раньше.

– Тихо, ш-ш-ш, – девочка прижимала к себе игрушку, баюкала, гладила. – Не бойся, Мишенька, все будет хорошо…

Аспирин глядел на них минуты три. Потом взял с полки початую бутылку коньяка, со стола чашку с остатками чая – и ушел в гостиную.

Он проснулся от раската грома. Во сне ему померещилось рычание, дикие крики людей, разрываемых пополам, игра теней на разрисованной грязной стене…

Он проснулся и понял, что это всего лишь гроза. За окном было серо; занавеска не колыхалась – кто-то предусмотрительно закрыл форточку. И горела настольная лампа.

Аспирин лежал на диване, тяжелый и рыхлый, как умирающая медуза. Рядом на журнальном столике стоял поднос; Аспирин приподнялся на локте, почуяв запах мяса.

Над куриной отбивной кружился пар. Тремя красными выпученными глазами лежали помидоры. В стороне стояла огромная чашка кофе.

– Ешь, – сказали из полумрака. – А ведь даже не завтракал.

– Который час? – сипло спросил Аспирин.

– Уже почти пять.

– Сколько же я спал?

Ответа не последовало. Аспирин сел, поморщился. Пустая бутылка из-под коньяка стояла, боязливо прижимаясь к ножке дивана.

Он взял вилку и нож. Отбивная была нежная, в меру посоленная, в меру поперченная, в меру румяная.

– Вижу, ты уже готова замуж, – сказал он, жуя. – Шить-вязать, небось, умеешь? А сколько тебе лет?

Молчание. Девочка сидела, скрестив ноги, прижав Мишутку к груди.

– И как зовут тебя, кстати? И где ты взяла мясо? Я куриных битков в холодильнике не держу…

– Ты и овощей не держишь, – отозвалась девочка. – И картошки… Пошла и купила. На базаре возле метро.

– А-а-а, – сказал Аспирин и потянулся за кофе. – А в аптеку за клофелином ты не заходила, случайно?

– В аптеку за клофелином, – повторила девочка, будто оценивая масштаб шутки. – Зачем? Ты и так продрых весь день, как убитый… Это у тебя такой способ уходить от проблем, да?

Аспирин проглотил издевку вместе с огромным глотком кофе. Любимый напиток, надо сказать, был достоин всяческих похвал – сам Аспирин так не сумел бы сварить.

За окном вспыхнула молния и почти сразу же рявкнул гром. От удара включилась сигнализация оставленных во дворе машин. Бедняги завопили на разные голоса. Аспирин поставил чашку на поднос.

– И что ты еще делала?

– Читала. Я тут журналы нашла…

Аспирин поднял голову и увидел, что на ковре лежат, привольно раскинув станицы, два номера журнала «Мачо» и три номера «Люли-Леди».

– «Доктор Аспирин» – это же твоя подпись? – серьезно спросила девочка.

Аспирин застонал. Лег, поудобнее пристроил под головой подушку.

– Я догадалась, – сказала девочка. – «Сто рецептов здорового секса», «Как познакомиться с блондинкой», «Как безболезненно расстаться с блондинкой»…

– Кто тебя прислал?

– Никто. Я сама. Потому что ты мне нужен.

– Зачем?

– Одна я ничего не могу. Я ничего не знаю… Всего боюсь…

– Я заметил, – процедил Аспирин сквозь зубы.

– Правда, – девочка вздохнула. – У меня никого нет. Кроме Мишутки.

Аспирин вздрогнул. Девочка неслышно подошла. Взяла поднос с грязной посудой, двинулась на кухню.